Хранитель - Ольга Голотвина

- Да нет же, сам атаман, сам!..

Чинзур рывком вскочил на ноги. Идиотка! Шлюха! Не могла сказать сразу, от порога! Да разве можно заставлять Суховея ждать, словно слугу или назойливого кредитора?!

- Где он?

- Беги к дому, он на крыше.

Пересекая двор, Чинзур ухмыльнулся все-таки хорошо, что он успел отцепить с пояса Хасты нужный ключ и спрятать под подушку

Человек, сидевший на светлом ковре и легонько покачивавший в руке серебряную чашу с вином, был молод. Так молод, что Чинзур усомнился действительно ли это прославленный атаман? Наррабанец не поднял взгляда на Чинзура, вскарабкавшегося на крышу по приставной лесенке. Твердая, красивой формы рука продолжала раскачивать глубокую чашу, заставляя крохотные темные волны бежать из стороны в сторону.

Чинзур учтиво поклонился, представился и почтительно опустился на ковер рядом с медным подносом, уставленным блюдами и кувшинчиками. Стараясь не выдать смятения, взял с блюда политую медовой глазурью лепешку, надкусил ее.

Наррабанец вскинул глаза. Сомнения Чинзура исчезли этот властный взор не мог принадлежать человеку мелкому и ничтожному.

- Каких богов - наррабанских или грайанских - благодарить мне за встречу с великим героем? - начал Чинзур. - Можно ли не ценить дар судьбы, что пересекла мою скромную тропу с блистательной дорогой самого Суховея?

Взгляд карих глаз стал откровенно насмешливым, и Чинзур, не меняя вопросительной интонации, резко повернул русло разговора.

- Но и я разве не заслуживаю я благосклонного взора прославленного атамана? Разве не мне ведомы тайны, которые помогут отважным воинам обрести сказочные богатства?

Смуглое горбоносое лицо с высоко изогнутыми бровями осталось невозмутимым, только по губам скользнула тень улыбки

- Если хочешь, чтобы я тебе поверил, не хвастайся!

Чинзур понял, что имеет дело не с дураком, оставил высокопарный тон и деловито спросил:

- Твои люди узнали то, что я через Тхора просил выяснить?

Суховей кивнул и коротко рассказал, что грайанец-звездочет, оказавшийся посланником Единого, покинул город через западные ворота. В путь его собирали жрецы храма, причем собирали с невероятной поспешностью. Караван отправился в путь уже на следующий день после великого моления, то есть вчера. Охрана при караване тоже храмовая, из младших служителей…

- Сильная охрана?

- Смотря против кого! - пренебрежительно ответил Суховей. В красивом лице атамана проступило что-то хищное, ястребиное. - А почему тебя это интересует?

- Это должно интересовать не меня, а тебя, - улыбнулся грайанец и начал плести складную историю о том, как Единый говорил со жрецами через своего посланника. Гарх-то-Горх гневался на то, что храм в Нарра-до утопает в роскоши, в то время как служители Единого в других городах влачат жалкое существование на скудные подачки верующих. Отец Богов потребовал, чтобы столичный храм поделился богатствами с другими святилищами. Устрашенный главный жрец срочно собрал небольшой караван, груженный золотом и серебром, и отправил (тут Чинзур наугад прикинул направление) в Сутхи-до, жители которого известны скудостью в вере и скупостью…

- И откуда тебе это известно? - прищурился атаман со вполне понятным недоверием.

- А почему я прячусь от Хайшерхо? Я был спутником Посланника… всего лишь спутником, разве я святой человек? Но он не держал от меня тайн, делился планами. И раз он спешит в путь, а караван собран жрецами храма Единого - значит, сбылось все, что он хотел свершить. Разве трудно догадаться?

Суховей молчал, глядя в темноту мимо плеча Чинзура. Ветер принес издали прохладное дыхание озера Нарра-кай, смешанное с ароматом ночных цветов. Насмешливо звенели москиты.

Чинзур стиснул зубы. Хоть бы на время заморочить атаману голову, получить хоть маленькую отсрочку… Он заберется в разбойничью сокровищницу, а там пусть его ищут слуги Хмурого, Суховей, Хайшерхо! С деньгами он сумеет добраться до побережья, сумеет вернуться на родину…

- Красиво говоришь, - с сожалением произнес атаман, - да кое-что не сходится… Посланник Единого не пошел по караванной тропе в Сутхи-до. От погонщика мы узнали: путь лежит к Плавнику Подземной Рыбы. Погонщик трясся от страха, когда рассказывал… места и впрямь поганые…

Чинзур глубокомысленно кивнул:

- Значит, с этого он решил начать? Что ж, его воля… Он говорил мне как-то о заброшенном святилище Единого, что находится в горах, называемых Плавник Подземной Рыбы. Древнее святилище, старше многих городов Наррабана. У моего спутника была мечта: принести там жертвы Отцу Богов. По пути в Сутхи-до он хочет исполнить данную себе клятву - разве это не трогательно?

Суховей залпом допил вино, встал, потянулся с кошачьей гибкостью.

- Попробую поверить. Моим зверям все равно надо размяться, обленились без дела. Даже если врешь - для меня потеря невелика. Но для тебя… о-о!

Мурлыкающие, как у барса, нотки в голосе атамана заставили Чинзура поежиться.

- Ты, Суховей, лучше заранее прикинь, как добычу делить будешь.

- Не бойся, грайанец, свою долю получишь, у меня без обмана…

Глухая ночь утихомирила подворье старьевщика Тхора, уложила хозяина среди подушек на мужской половине дома, смежила глаза его сестры, загнала под лоскутное одеяло рабынь, заставила даже осла и двух коз в хлеву мирно дремать на подстилке из пахучей сухой травы.

Лишь с Чинзуром не справилась ночь. Перед распахнутыми голубыми глазами грайанца проходили видения людей, которых он наяву не встречал, но которые из-за него тоже сейчас не спали. Интересно, сколько их - разбойников, которых приказ атамана выдернул из теплых постелей, из объятий шлюх, из засидевшихся пьяных дружеских компаний? Караван должен выйти на рассвете, как только будут открыты ворота, а значит, ночь пройдет в сборах.

И ему, Чинзуру, тоже дрыхнуть некогда!

Откинув циновку, грайанец пошатал несколько угловых камней, из-под которых заранее выгреб землю. Один подался с глухим чмоканьем, за ним - второй, и Чинзур юркнул в открывшуюся дыру. Вытряхивая из волос сухую глину, он огляделся. Как же хорошо, что Тхор не держит собак!

Руки проворно и тихо разбирали груду хвороста, глаза шарили во тьме - не идет ли проснувшийся в тревоге Тхор?.. Эх, было бы побольше времени, закружил бы грайанец голову Хаете, этой крепкой безмозглой девахе, уговорил бы обо брать брата и бежать за море. Вдвоем они бы поживились куда основательнее, а уж избавиться от помощницы по дороге - дело пустяковое!..

Ключ повернулся в замке. Нетерпеливые руки откинули крышку люка. Вот она, дыра, черная на черном… и холодом из нее тянет - глубоко, наверное.

Во дворе у Тхора Чинзур не заметил лестницы, а веревку раздобыть не удалось. Был лишь один способ выяснить насколько глубока сокровищница.

С замиранием сердца грайанец сел на край колодца, крепко вцепился в ледяной камень и очень осторожно свесил ноги вниз…