Мир красного солнца - Клиффорд Саймак

— Животное, состоящее из кремния, а не из углерода, — перебил его окружной агент, — Пожалуй, звучит не слишком правдоподобно… но оно же было. И все мы видели, что с ним случилось. Мы знаем, что оно не из плоти и крови. Мы знаем, что на Земле ничего такого не бывает. Да одной этой твари должно хватить, чтобы мы убедились — мы имеем дело с чем-то чуждым нам, чем-то из космоса.

— Да, еще же тот сноп голубого света, который поджег Пожирателя. Смахивает на фонарь. И на пистолет. Но это не фонарь и не пистолет. Вот ученые порадуются, если не убьются, когда будут разбирать его на части.

— Потом, там были еще и другие животные. Жаль, нам не удалось их заполучить. Они могли бы дать нам еще какие-нибудь сведения, чтобы было от чего отталкиваться. Но Говард, видно, уничтожил их, когда понял, что пахнет жареным. Испугался, что, если мы осмотрим их повнимательнее, они могут его выдать. И еще та машина в шатре. Джо был прав. Это не мог быть генератор… по крайней мере не такой генератор, к каким мы привыкли. Наверное, его использовали для того, чтобы держать Пожирателя в клетке, но мы не знаем, как именно он работал.

— Вот чего я никак не могу понять, так это зачем Говард, ну, или та тварь, которая была внутри Говарда, пыталась улестить Пожирателя. Должен же он был знать, что это опасно. Но он пошел на этот риск… должна же быть какая-то причина.

Окружной агент кивнул.

— Без сомнения, причина имелась. Может, Пожиратель был его любимой зверюшкой. Человек рискнет жизнью, чтобы вызволить из беды любимую собаку. Но опять-таки — точно мы не знаем. Мы пытаемся подойти к чуждым нам побуждениям с человеческой логикой.

— Послушай, — вмешался Чет, — если все то, что ты тут насочинял, правда, что мы станем с этим делать?

— Уведомим соответствующие органы, — отрезал шериф, — Криминальный отдел штата. Может, даже ФБР.

— Правильно, — согласился окружной агент, — Надо держать ухо востро. Отныне Земля не может позволить себе рисковать. Ведь могут быть и другие. Возможно, они не прикидываются ярмарочными балаганами, а действуют другими способами.

С какой целью, нам неизвестно, но ничего хорошего это Земле не сулит. Пятая колонна. Проникновение в тыл. Нелегальная иммиграция. Называйте как угодно. Это надо остановить. Надо держать ухо востро… Мы больше не можем ничто принимать как данность. Одному богу известно, сколько уже все это тянется, за сколько бедствий нам следует благодарить этих тварей.

Чет поежился.

— Ей-богу, просто мороз по коже. Я никогда больше не смогу чувствовать себя в безопасности.

За дверью послышались медлительные шаркающие шаги. Все трое вскинулись. В кабинет ввалился Поп Хансен и уставился на них пьяными глазами.

— Эй, — заплетающимся языком пробормотал он, — вы, случаем, не видали того малого, владельца марсианского шатра?

— Что тебе от него нужно? — ощетинился шериф.

— Да вот, дельце одно хотел провернуть.

— Дельце?

Старый выпивоха прищурился.

— Ну да, дельце. Там у меня слон в полосочку…

I

— Ты спятил! — накинулся на него Стивен Александер, — Нельзя лететь на Марс в одиночку!

Скотт Никсон раздраженно хватил кулаком по столу.

— Почему? — закричал он, — Кораблем может управлять и один человек. Джек Райли болен, а других пилотов у нас нет. Через пятнадцать минут корабль должен стартовать. Потом будет поздно. Это наш последний шанс на ближайшие несколько месяцев.

Джерри Палмер, сидевший возле громоздкой аппаратуры космической связи, потянулся к бутылке с шотландским виски и плеснул себе в бокал.

— А знаете, док, пусть летит, — сказал Джерри, — Какая разница? Он все равно не достигнет Марса. Вырвется в космос и погибнет где-нибудь на полпути, как все остальные.

— Думай, что говоришь, — сердито бросил ему Александер, — И следи, сколько пьешь.

— Не ругайте его, док, — вступился за Палмера Скотт. — Он говорит правду. Естественно, я никуда один не полечу. Вы ведь знаете, что эти полеты окрестили «мостом из костей». Даже шутка такая появилась: «Перейти на Марс по мосту из костей».

Старик удивленно посмотрел на Скотта.

— Никак ты разуверился? Сомневаешься, что доберешься туда?

Скотт покачал головой.

— Я не разуверился. Кто-нибудь туда долетит… в свое время. А пока слишком рано. Зачем пополнять этот список?

Горько усмехнувшись, он махнул рукой в сторону стены, на которой красовалась бронзовая доска.

— Почетный список наших потерь. Заполнена почти вся. Скоро вам придется заказывать вторую.

Имя одного Никсона уже увековечили в бронзе: Хьюг Никсон, пятьдесят четвертый по счету. Ниже стояло имя его напарника: Гарри Декер.

Дремавшая аппаратура космической связи вдруг проснулась и выплеснула из динамиков целое море звуков. Вместе с треском, шумами и завываниями эфира в комнату влетели знакомые сигналы.

Скотт напрягся, вслушиваясь в послание, преодолевшее миллионы миль… Ничего нового. Все те же слова, упорно повторяемые год за годом; все то предостережение, которое посылала землянам красная планета:

«Нет. Нет. Не прилетайте сюда. Опасно!»

Скотт повернулся к окну и нашел на вечернем небе оранжево-красный глаз Марса.

Ну сколько можно тешить себя надеждами? Надеяться, что Хьюг все-таки достиг Марса и что однажды вместе с этими странными сигналами он даст знать о себе?

Хьюг погиб, как и все те, чьи имена были высечены на бронзовой доске. Чрево космоса поглотило его брата. Хьюг мечтал прорвать завесу тайны… И вот его нет. А тайна осталась.

Дверь комнаты широко распахнулась. Потянуло холодным вечерним ветром. Вошедший, которого звали Джимми Болдуин, тщательно закрыл дверь и оглядел всех, кто находился в комнате. Как и всегда, взгляд у него был отсутствующим.

— Хороший вечерок для полета на Марс, — сказал Болдуин.

— А как же твои цветы, Джимми? — ласково, как ребенка, спросил его Александер, — Ты пошел к нам, а они остались и наверняка скучают по тебе.

— На Марсе полным-полно цветов, — ответил Джимми. — Может, когда-нибудь я туда слетаю и посмотрю.

— Лучше подожди, пока другие пробьют надежную дорогу, — с горечью посоветовал ему Палмер.

Джимми переминался с ноги на ногу. Казалось, он шел сюда с какой-то целью, но забыл, с какой именно. Потом он медленно повернулся к двери и взялся за ручку.

— Я пойду.

Дверь шумно закрылась, но холод не исчез. Этот холод не был природным явлением; он сопровождал Джимми Болдуина… странный, потусторонний холод, который почему-то не желал покидать их комнату.