Русская Америка. Слава и боль русской истории - Сергей Кремлев

Герои «Плутонии» Обручева и сам автор этого незаурядного романа смотрели на отношения США и России иначе. Они смотрели на них как патриоты, то есть — вдумчиво и трезво, то есть не заблуждаясь относительно непреходящей враждебности элитарных янки к русским, которая прикрывается «дружественностью» до тех пор, пока она элите Америки ничего не стоит.

Но «российские» академики от истории — это хотя и не историки, но всё же академики. Поэтому «академический» рассказ о Русской Америке в монографии присутствовал, и там было упомянуто почти всё — и Указ от 4 сентября 1821 года, и последующие Конвенции…

И даже та записка РАК, которую подписывал среди прочих Рылеев, тоже была не забыта, как и сам Рылеев… Однако картина при этом рисовалась настолько идиллическая, что янки выглядели просто-таки лучшими друзьями русского народа и оч-ч-ень, оч-ч-чень родственными нам душами…

Даже сожжение англичанами американской десятитысячной столицы-«деревни» в 1814 году сравнивалось «российскими» «историками» образца 1995 года с… пожаром Москвы 1812 года! Мол, у нас схожие исторические судьбы.

Н-да!

Не забыта была авторами и доктрина Монро, причём смысл ей придавался «прогрессивный» на том основании, что она-де укрепляла национальную безопасность США.

Так-то так, но как в свете доктрины Монро обстояли дела с национальной безопасностью России? О, всё «о’кей!», уверяли доктора наук: «Тот факт, что доктрина Монро появилась на свет как бы в ответ на указ Александра I 1821 года, вовсе не означает, что она была направлена главным образом против России, как утверждали в прошлом некоторые авторы»…

Но всё же академики и доктора проговаривались: «В настоящее время считается доказанным, что царский указ послужил скорее поводом, чем причиной провозглашения доктрины Монро».

Что ж, спасибо и на этом… Ведь находятся «российские» доктора и академики, которые отрицают хоть какую-то взаимную связь доктрины Монро с намерениями России оградить своюнациональную безопасность и объясняют суть доктрины Монро исключительно заботой США о «свободе» латиноамериканских «братьев».

О русско-американской конвенции-капитуляции 1824 года, которая легализовала хищничество янки в русской зоне Тихого океана, монография 1995 года в патетических тонах сообщала, что 5(17) апреля 1824 года «был заключен первый в истории отношений двух стран договор»… И ни слова о том, что лучше уж вообще не иметь никаких договоров, чем иметь такой. Более того, было сказано, что «стороны пошли на взаимные уступки». Угу! Заключая конвенцию 1824 года с Россией, янки пошли на немалую уступку — дали заранее неисполнимое обещание грабить русских не более 10 лет.

Впрочем, «российско-американский» раздел монографии доктора лишь редактировали, а писал его всего лишь кандидат наук, и, возможно поэтому, элементы истины в нём наблюдались — в отношении, скажем, всё той же доктрины Монро…

Уже давно практически в один голос «российские» «историки» твердят о том, что эта доктрина провозглашала принцип «Америка для американцев», имея в виду виды янки лишь в Южной Америке. И при этом даже во многих академических источниках не сообщается о параграфе № 7 годичного послания президента США конгрессу от 2 декабря 1823 года, содержавшего блок, получивший известность под названием «доктрина Монро». А вот в разделе, написанном кандидатом наук, о параграфе № 7 упоминается, пусть и одной фразой.

Что же, и за крупицу правды — спасибо. Ведь, не зная об этом параграфе, мы просто не в состоянии верно оценивать доктрину Монро, которая являет собой лишь часть помянутого выше президентского послания.

Итак, параграф номер семь…

С ЭТОЙ — далеко не великолепной — «семёрки» обязан начинать рассказ о доктрине Монро любой мало-мальски честный русский историк. Тем не менее пояснение сути дела лично я нашёл только в петитном примечании № 136 на странице 719-й тома XIII многотомного сборника документов «Внешняя политика России XIX и начала XX века», изданного в 1982 году издательством «Наука» тиражом в 10 600 экземпляров. И примечание это мельчайшим шрифтом сообщало (жирный шрифт здесь и далее мой):

«Внешнеполитические принципы, сформулированные в параграфах 7, 48 и 49 послания, известны под названием «доктрины Монро». Отношений с Россией, в частности, вопроса о разграничении на северо-западе Америки, касалась первая часть доктрины (параграф 7), где был сформулирован «принцип неколонизации», гласивший, что «американские континенты ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не должны рассматриваться впредь в качестве объекта колонизации любой европейской державой».

Выходит, принцип «неколонизации» был включён в «русский» параграф послания! Но это же — важнейшее обстоятельство! И не поводом был тут императорский указ по Русской Америке, а одной из причин того, что янки начали показывать России зубы — тогда ещё на доктринальном, концептуальном уровне, а не на уровне действий, ибо сил на действия у США пока что не было.

И только во второй части доктрины (параграфы №№ 48 и 49), как сообщает нам всё то же примечание № 136, излагалась позиция США в отношении бывших испанских колоний в Америке.

(Замечу в скобках, что крупнейшей колонией в Южной Америке была не испанская, а португальская колония Бразилия, но к тому времени Португалия настолько в мире не котировалась, что тратить время и голосовые связки на угрозы в её адрес Монро не посчитал нужным, в то время как на Испанию, с учётом будущих расчётов США на Калифорнию и будущее «независимое величие» «банановых республик», надо было активно давить.)

Итак, только в петитном примечании малотиражного и сугубо специального издания можно было известиться о подлинном содержании и подлинной направленностиосновополагающей экспансионистской американской доктрины Монро и увидеть, насколько она была зловещей и наглой по отношению именно к России!

Впрочем, в примечания заглядывают не всегда даже сами историки. А вот в предисловии к тому же XIII тому сборника документов чёрным по белому сообщалось:

«Документы показывают отношение России к доктрине Монро и свидетельствуют о том, что вопрос о разграничении владений России и США в Северной Америке не имел существенного значения при выработке доктрины и её провозглашении; она преследовала цель обеспечить свободу экспансии США на американском континенте без помех со стороны европейских держав».

Ну, можно ли комментировать подобное в рамках нормативной лексики?

Вряд ли…

Но спросить можно и нужно: «А что — Россия не европейская держава? И Аляска и Форт-Росс, что — находятся не на американском континенте?»

Фактически, советские авторы предисловия к XIII тому сборника документов по внешней политике России XIX века фальсифицировали суть проблемы, забыв не только о параграфе № 7 послания президента Монро конгрессу, но и о собственном примечании № 136 в том же томе. Но вышло так не потому ли, что кое-кто из тех, кто редактировал академический том 1982 года в качестве советского историка, редактировал и монографию 1995 года уже в качестве «историка» «российского»?