Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699 - Михаил Михайлович Богословский

оцененный предыдущей литературой, в котором он видит непосредственный прецедент реформы 1699 г. Указ этот, подтверждая прежние распоряжения, предписывал с городов и поморских уездов стрелецкие деньги собирать самим земским старостам и волостным судейкам в земских избах «мимо воевод». Интересен и мотив этого распоряжения: «потому что и в прошлых годех того сбору им, воеводам, ведать не велено ж для того, что по их воеводским прихотям были многие с посадских людей и с уездных крестьян ненадобные сборы и держаны в расходе на их прихоти, и теми своими прихотьми и сборами они, воеводы, настоящие денежные сборы останавливали и запускали многую доимку»[1044]. Воеводская власть с ее прихотями, разорительными для населения, рассматривается как главная причина неисправности посадских платежей. Отсюда стремление изъять посадское население из ее ведомства. Реформа 1679–1681 гг. устраняла воеводу от финансовых дел посада, оставляя за ним только судебную власть. Реформа 1699 г. делает последний шаг в этом направлении, уничтожая и судебную власть воеводы над посадом и совершенно освобождая посадское и приравненное к нему черносошное крестьянское население поморских уездов от всякого подчинения и от всякой подсудности воеводской власти. В этом смысле реформа 1699 г. и была развитием податной реорганизации 1679–1681 гг. Петр, вернувшись из-за границы, «только дал дальнейшее развитие указу 1698 г., во-первых, переименовав на голландский образец земских старост и таможенных и кабацких голов в земских бурмистров и таможенных и кабацких бурмистров и, во-вторых, учредив центральное присутствие в Москве — Бурмистерскую палату». Мы увидим впоследствии неточность этого положения в том, что касается переименования земских старост.

Располагая архивными данными, остатками приказного делопроизводства по осуществлению реформы, Милюков обратил внимание на одну черту этого осуществления, которая не бросалась в глаза предыдущим исследователям именно потому, что законодательный материал оставлял ее в тени, не позволяя рассмотреть ее с той ясностью, с какой позволяет это сделать уцелевшее приказное делопроизводство. Эта черта — факультативность реформы в той ее части, которая касалась местных органов городского самоуправления. По указу 30 января 1699 г. реформа в городах не была обязательной: освобождение от юрисдикции воевод предоставлялось на добрую волю городов, «буде они похотят» освободиться «от воеводских обид и налог и поборов и взятков». Освобождение это, однако, давалось не даром. Так же как некогда грамоты на освобождение от власти наместников и волостелей при Грозном, освобождение от воеводской власти давалось ценой уплаты в казну повышенных прямых податей, именно «вдвое против прежнего оклада». Пользуясь составленной в Посольском приказе докладной выпиской, содержащей сводку ответов отдельных городов на это предложение, Милюков привел статистику этих ответов. Из 70 городов, подведомственных приказу княжества Смоленского, Новгородского и четвертям Устюжской, Владимирской и Галицкой, только 11 безусловно приняли правительственное предложение, 33 отказались от него и 26 избрали средний путь, введя органы самоуправления и умолчав о двойном платеже. Из 33 отказавшихся 15 заявили прямо о желании сохранить у себя воеводское управление по-прежнему. Ввиду таких ответов реформа была сделана обязательной, но с избавлением посадов от двойного платежа. С конца 1699 г. реформа стала осуществляться по городам, вызывая осложнения между новыми органами посадского управления и старой воеводской властью. Изображением последствий, какие имела реформа для положения воеводской власти в поморских уездах, и иллюстрацией столкновений между воеводами и вновь появившимися бурмистрами П. Н. Милюков заканчивает свой параграф о городской реформе. Итак, указание на связь городской реформы 1699 г. с финансовой реформой 1679–1681 гг., статистическая обработка ответов городов, вследствие которых реформа превратилась из факультативной в обязательную, и характеристика отношений, создавшихся между воеводами и городскими бурмистрами в первые годы существования новых городских учреждений, — таковы положительные данные, внесенные в изучение вопроса книгой П. Н. Милюкова.

Последняя по времени крупная работа, посвященная истории русского города, книга А. А. Кизеветтера «Посадская община в России XVIII столетия», вышедшая в 1903 г., ставящая своей задачей выяснение состава посадского населения в XVIII в., его служб и платежей и деятельности посадского схода, не касается вовсе реформы 1699 г., отсылая читателя к трудам Плошинского, Пригары и Дитятина.

На этом изучение городской реформы 1699 г. в нашей исторической литературе остановилось. За него не брались вследствие отсутствия того архивного материала, наличность которого необходима для того, чтобы такое изучение предпринять. Архив Московской ратуши пока не разыскан, а без архива этого центрального органа, который ведал все местные городские самоуправления и стягивал к себе их делопроизводство, откладывая его в своем архиве, исследовать учреждения 1699 г. в их действии на практике во всем объеме невозможно. Однако это отсутствие архива Ратуши, препятствующее исследованию вопроса в целом, не исключает все же возможности изучения его по частям. В Московском архиве Министерства юстиции в делах Разрядного приказа сохранился столбец[1045], не обративший на себя до сих пор внимания исследователей, заключающий в себе документы, которые открывают возможность такого частичного исследования. Столбец содержит, во-первых, бумаги, относящиеся до организации центрального органа городского самоуправления — Московской бурмистерской палаты, или Ратуши, и, во-вторых, переписку по организации местных посадских самоуправлений в городах, подведомственных Разряду. Реформа с самого начального своего момента проводилась через Разрядный приказ; этому приказу по каким-то причинам было поручено ее осуществление; потому и делопроизводство, касающееся ее первоначальной стадии, именно организации центрального органа — Московской Бурмистерской палаты, сохранилось в архиве Разряда. Эти документы позволяют взглянуть поближе на организацию центрального городского органа в тот подготовительный период времени, который дан был для этой организации, именно с 30 января 1699 г., когда появились первые указы о реформе, до 1 сентября того же года, когда новые учреждения, устроившись, должны были вступить в управление городами. С другой стороны, документы этого же столбца, содержащие в себе переписку Разряда с подведомственными ему городами, дают возможность познакомиться с устройством самоуправления в этих городах за тот же организационный период. Для таких же наблюдений в городах, подведомственных вышеупомянутым приказам, соединенным с Посольским, т. е. княжества Смоленского, Новгородского, Устюжской, Владимирской и Галицкой четвертей, сохранился некоторый также остававшийся вне поля изучения материал в приказных делах Московского архива Министерства иностранных дел. Те и другие не использованные до сих пор источники — столбец архива юстиции и материалы архива иностранных дел — позволяют более детально, чем это было ранее, познакомиться с городской реформой 1699 г. за тот подготовительный организационный период, который простирался с 30 января 1699 г., с момента издания первых указов о реформе, до 1 сентября 1699 г., когда новые учреждения вступили в управление.

XXXV. Прецеденты и образцы городской реформы

Итак, предыдущими исследованиями установлено, что городская реформа 1699 г. тесно связана с мероприятиями относительно города, которые мы наблюдаем во второй половине XVII в., в царствования Алексея и Федора, и