33 стратегии войны - Роберт Грин

Для того чтобы оказать на людей настоящее, глубокое воздействие, их нужно вернуть в детство, когда они были более открытыми и гораздо острее воспринимали всевозможные звуки, образы, действия – весь этот мир невербального общения. Чтобы достичь этого, нужно перейти на особый язык, состоящий не из слов, а из действий, каждое из которых имеет строго определенную цель: воздействовать на настроения и эмоции людей – на то, что им труднее всего контролировать. Именно этот язык годами совершенствовал и оттачивал Хичкок, добившись виртуозного владения им. От актеров он добивался как можно более естественного поведения – по сути дела, он стремился к тому, чтобы они не играли. Велеть им расслабиться или держаться естественно? Абсурд – это ни к чему бы не привело, только обидело бы и заставило еще сильнее напрячься. Вместо этого Хичкок следовал примеру своего отца, заставившего его испытать реальный ужас в лондонском полицейском участке. Он добивался того, чтобы актеры переживали эмоции той или иной сцены: раздражение, неуверенность, бешенство. (Разумеется, он не терял ключи от наручников – впоследствии Роберт Донет узнал о том, что он оставил их скованными намеренно; в этом заключался его план.) Не мучая актеров долгими объяснениями, которые часто отлетают как от стенки горох, Хичкок добивался того, что нужные чувства и переживания становились частью их внутреннего опыта, – и это невероятно органично выглядело на экране. Точно так же поступал Хичкок и со зрителями – он не разжевывал идею фильма в длинных диалогах. Он добивался поразительного эффекта, воздействуя на людей через зрительные образы. Визуальный ряд фильма, его ритм заставляли зрителей погрузиться в особое, свойственное детям состояние, когда образы и символы с невероятной силой воздействуют на уровне подсознания.

Крайне важно уметь в наших повседневных баталиях доносить до людей свои идеи, свои замыслы, влиять на их поведение. Общение в чем – то сродни военным действиям. Ваши противники в этой войне заняли оборонительную позицию: они хотят, чтобы их оставили в покое с их косными суждениями и предрассудками. Чем решительнее вы прорвете эту глухую оборону, чем дальше сумеете вторгнуться в их мысли и представления, тем эффективнее будет ваше общение. Использование слов и разговоров, к которым мы чаще всего прибегаем в общении, порой напоминает средневековую войну: наши рассуждения, мольбы, доводы со всего маха бьют людей по головам, словно дубины и алебарды. Эффект от такой прямолинейности может оказаться противоположным: уставшие от разговоров люди относятся к ним с недоверием и раздражением.

Постарайтесь научиться действовать иначе, более тонко и необычно, заставляя людей отнестись к вам с вниманием и доверием. Воздействуйте на их чувства и подсознание, заставьте пережить необычный опыт, заворожите их яркими и символичными зрительными образами. Помогите им вернуться в то состояние, когда они, словно в детстве, незащищены, открыты, – и те идеи, которые вы хотите до них донести, просочатся сквозь искусно возведенные оборонительные укрепления. То, что вы не сражаетесь общепринятым способом, только придает вашим действиям дополнительную мощь.

Монах Риокан… попросил учителя дзен Буккана… объяснить, что такое четыре мира дхармы….Буккан сказал: «Чтобы объяснить четыре мира дхармы, много говорить не нужно». Он наполнил белую чайную чашку чаем, выпил его и разбил чашку на куски прямо перед монахом со словами: «Тебе понятно?»

Монах сказал: «Благодарю тебя за наглядный урок. Я постиг самую суть мира Причин и Следствий».

Тревор Леггетт «Дзен самурая: Коаны воина», 1985

В 1498 году двадцатидевятилетний Никколо Макиавелли был избран на должность секретаря Второй канцелярии Синьории, ведомства, занимавшегося внешними делами города. Выбор был не вполне обычен: по происхождению Макиавелли был хотя и старинного дворянского, но не слишком высокого рода, к тому же из бедной семьи, не обладал опытом в делах политических, не имел юридического образования – вообще никакой профессиональной подготовки. Однако у Макиавелли имелись связи во флорентийском правительстве, там были люди, которые его знали и видели в нем огромный потенциал. И в самом деле, с самого начала службы в канцелярии Макиавелли выделялся своей неутомимостью, энергией, наблюдательностью и остротой ума. Обращали на себя внимание и его колкие, язвительные доклады на политические темы, и мудрые советы, которые он давал послам и дипломатам. Ему доверяли самые ответственные, а порой щекотливые поручения; он исколесил всю Европу с дипломатическими миссиями – то отправлялся в Северную Италию для встречи с Чезаре Борджа, чтобы выведать намерения этого безжалостного политикана относительно Флоренции, то во Францию, чтобы встретиться с королем Людовиком XII, то в Рим, чтобы участвовать в переговорах с папой Юлием II. Это выглядело как начало блестящей карьеры.

Еще глупее тот, кто бряцает словами и фразами, пытаясь таким образом достичь понимания. Это то же самое, что бросать в Луну палки или скрести башмак, когда чешется пятка. Это не имеет ничего общего с Истиной.

Учитель дзен Мумон (1183–1260)

Не все, однако, было безоблачным в профессиональной карьере Макиавелли. Он жаловался друзьям на низкое жалованье в канцелярии; описывал, как трудно бывает вести переговоры, но еще труднее увидеть, как какой – нибудь министр или посол появляются на сцене в последний момент, заканчивают работу и получают все почести (должность, занимаемая Макиавелли, не давала ему права ставить свою подпись на соглашениях или договорах). Многие из тех, кто стоит выше его, говорил он, уступают ему в уме и трудолюбии, а своим высоким положением и завидными должностями обязаны лишь происхождению и связям. Но он разработал целое искусство, позволяющее общаться с подобными персонами, делился Макиавелли с друзьями, и нашел способ использовать их в своих интересах, вместо того чтобы быть использованным.

До прихода Макиавелли в канцелярию Флоренцией правило семейство Медичи. В 1494 году их сместили и изгнали, а Флоренция стала республикой. Однако в 1512 году папа Юлий II собрал армию, чтобы уничтожить республику и восстановить во Флоренции правление Медичи. План удалось привести в исполнение, Медичи снова обрели власть благодаря помощи папы.

Спустя несколько недель Макиавелли был арестован – его обвинили в участии в заговоре против Медичи. В тюрьме его подвергали пыткам, однако он отказывался говорить как о себе, так и о других предполагаемых заговорщиках. После освобождения из тюрьмы в 1513 году он был отправлен в небольшое имение его семьи, в нескольких милях от Флоренции.

Макиавелли подружился и очень сблизился с человеком по имени Франческо Веттори – тот пережил смену власти, ему посчастливилось остаться в правительстве и даже снискать расположение Медичи. Весной 1513 года Веттори начал получать письма, в которых Макиавелли описывал ему свою новую жизнь. По вечерам он уединялся в кабинете и вел мысленные беседы с великими деятелями истории, размышляя об их судьбах и пытаясь разгадать тайны их могущества. Он желал осмыслить свой прежний опыт в политике и искусстве управления государством. Теперь, писал Макиавелли Веттори, он работает над небольшим трактатом «De principatibus» – позднее этот трактат получил название «Государь». В нем он глубоко погружается в размышления на тему власти, обсуждает принципы государственного правления, формы, которые оно может принимать, и другие предметы: как образуются государства, как удерживается власть и как ее теряют. Глубокие познания автора и изложенные в трактате советы могли оказаться для правителя полезнее, чем большая армия. Не может ли