Лачуга должника и другие сказки для умных - Вадим Шефнер

В конце сентября он пришел ко мне и принес письмо от Бываевых. Они ждут нас в субботу, то есть завтра. Дядя Филя решил срубить на участке деревья, нужна наша помощь.

– Намечается субботник миллионеров, – подытожил Валик.

Он заночевал у меня. Но перед сном вынул из кармана тетрадку и сказал:

– Пауль, я хочу тебе сценарий прочесть. Вернее, это пока набросок. Слушай!

Глухая тайга. Две золотодобывающие бригады соревнуются за повышение золотодобычи. В составе одной трудится таежная красавица Анфиса, в другой работает акселерат Андрюша, тайно влюбленный в Анфису. Однажды Андрей находит большой самородок. Как честный человек, он решает сдать его директору прииска. По пути к конторе он случайно встречает Анфису, которая, выведав у него, в чем дело, завлекает паренька в укромный уголок тайги. Только дикие олени и зрители видят интимный акт, в ходе которого Анфиса похищает самородок из рюкзака акселерата. Оставив Андрюшу лежать на росистой поляне, где он крупным планом предается воспоминаниям о недавнем событии, Анфиса устремляется в контору, где сдает самородок от имени своей бригады, в результате чего та выдвигается на первое место. Вскоре Андрей узнает, кто похитил у него самородок. Считая, что Анфиса так поступила потому, что сожительствует с директором, Андрей подстерегает ее на таежной тропке и в порядке ревности наносит ей смертельное ранение кайлом. Но случайно проходивший мимо врач-реаниматор возвращает красавицу к жизни. Еще не зная об этом, акселерат пишет докладную записку с изложением своего отрицательного поступка и добровольно сдает себя в руки правосудия. Общественность прииска взволнована. Созывается общее собрание, на котором…

– С меня хватит! – прервал я Валика.

– Много ты смыслишь в киноспецифике! – окрысился Валентин. – Сам Жора Лабазеев говорит, что тут находка на находке!.. Ты просто завидуешь моей творческой активности. У тебя-то со стишатами дело глохнет. – И он сказал еще несколько ядовитых слов по тому же поводу.

От сочувствия рыдая, Отказавшись от конфет, Челюстей не покладая, Кушал друга людоед.

Он меня саданул прямо в поддыхало. Действительно, в этом году со стихами у меня не ладилось.

Нацепили на быка Золотой венок, Только все же молока Выдать он не мог.

Я начинал стихотворение за стихотворением и бросал, не закончив. Это миллионерство сказывалось – так я понял позже. Ведь каждый человек всегда учитывает свой финиш, пусть и очень дальний. А у меня финиш отодвинулся в бесконечность. Я начинал чувствовать себя маленьким, слабым. Я начал подозревать, что время не сделает меня гением, наоборот, оно может отнять у меня талант. Гении не растекались по вечности – они были сосудами, вместившими в себя Вечность.

Позже я делал попытки воскресить свой талант разными хитрыми приемчиками. Одно время на стишки для детей переключился – про кошечек там, про уважение к родителям, про природу.

Прилетели различные птички, Стали чаще ходить электрички – Это, детки, весна настает, И поэт вам об этом поет!

Потом пробовал на сельскую тему работать.

Улетели различные птички, Стали реже ходить электрички, Ты припас ли, родимый совхоз, Для буренушек сочный силос?

Но талант мой шел и шел на убыль.

В десять утра мы были в Филаретове. Хлюпик издали встретил нас лаем, но к калитке не выбежал. На нем теперь был ошейник, и от ошейника шел темно-зеленый бархатный витой канатик. Драгоценная собака-миллионер была пришвартована к столбику у крыльца.

– Чтобы от греха подальше, – пояснила нам тетя Лира. – Нервный он, ангельчик, чуткий. Двух дачниц покусал. А не смейтесь над животным!

– Авторитетный кобелек! Именно такие и нужны человечеству! – отчетливо произнес Валик.

Бываевы выглядели совсем неплохо. Только вот какая-то суховатая суетливость проявилась в их характерах. Впрочем, нас-то они встретили душевно.

– Прямо в дом топайте, ребята! – пригласила из окна тетя Лира. – Мы сюда перебрались из времянки. Дачники-то уехали… Несладко дачников иметь. Лето не в лето.

– Зато тети-мети идут! – сказал дядя Филя, потирая ладони. – Еще десяток-другой лет – и каменный дом отгрохаем. А пока что решил я участок от всяких там осин да берез освободить – ни к чему они нам теперь. Нам дубы нужны! Они вековечнее. А потом, может, и баобабы посадим. Я слыхал, они две тысячи лет растут.

– Дубы и баобабы – это наши зеленые друзья, – согласился Валик. – Хорошо пить ликер в тени баобаба!

– Ликеры – баловство, дамское дело. Но посмотрите-ка, ребята, на эту клумбу, – загадочно произнес дядя Филя.

– Клумба как клумба, – сказал я. – Цветы какие-то увядшие.

– Так все думают: клумба как клумба. И пусть думают! Но вам, компаньонам-миллионерам, выдам один секрет. Под этой клумбой я двадцать бутылок портвейна по два сорок зарыл. Укутал я их старым одеялом и соломой, не промерзнут. Чуете, в чем тут коммерция?! Через сто лет цены этому портвейну не будет, на вес золота пойдет. Столетняя выдержка – это не шутка!

– Через сто лет люди спиртного пить не будут. Одумаются, – строго сказала тетя Лира из кухонного окна.

– Гиблый бизнес ты, дедуля, затеял, – соболезнующе вставил Валентин.

– Ну, люди всегда пить будут, – уверенно возразил дядя Филя. – Водку, может, потреблять перестанут, а уж без вина-то не обойтись.

– И с вином, дедуля, дело неясное… Вынесут коллективное решение – и каюк. Войн уже не будет, а старые танки для войны с алкоголизмом используют. Пустят их на виноградники, да еще с огнеметами – и прощайте, милые портвейны и мадеры!

– Ужасы какие ты говоришь. Валик! – удрученно покачал головой дядя Филя. Танки в винограднике!.. Да во сне такое приснись – и то от разрыва сердца помереть можно!

– Валик! Павлик! К столу идите! Проголодались с дороги-то! – позвала тетя Лира.

– А меня почему не кличешь? – игриво спросил дядя Филя, и по его тону я вдруг догадался, что он уже чуть-чуть под градусом.

– Ты ел недавно, – отрубила тетя Лира. – Вот после работы поедим все вместе и выпьем даже. Причина-то есть.

– С первой пенсионной получки грех не выпить, – подхватил дядя Филя. – Я ведь теперь пенсёр, восемьдесят пять в месяц… Знали бы они там в собесе, кому пенсию выделили, – призадумались бы. Долго платить придется, пока деньги не отменят.

Подкрепившись, мы взяли приготовленные дядей Филей топоры и пилу и вышли на участок. Дядя Филя работал уверенно и сноровисто, мы с Валиком помогали ему неумело, но старательно. Свалили три осинки, два клена и распилили их стволы на дрова. Потом срубили бузину, куст сирени.

Начался дождь. Поднялся ветер и все усиливался. Тетя Лира вышла на крыльцо, отвязала Хлюпика, и тот вбежал в дом.

– Эк как все оголили, – сказала тетя Лира. – Грусть берет.