Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Именно эти свойства сделают Чимаку идеальным имперским советником, подумал Джиро, изогнув губы в отдаленном подобии улыбки. Слегка воспрянув духом, он взглянул на сподвижника, чья сутулость бросалась в глаза больше, чем обычно, из-за тяжести вымокшей одежды:

— С какой стати мы позволяем Акоме делать все, что ей заблагорассудится? Твоя разведка подтверждает, что Мара намерена заявить о своих притязаниях на золотой трон для Джастина.

Чимака побарабанил пальцем по щеке, словно в раздумье, но по хитрому блеску его глаз Джиро мог заключить, что советник наблюдает за ним неотрывно.

— Господин, — спустя некоторое время сообщил Чимака, — твой командный шатер установлен. Предлагаю обсудить твой последний вопрос внутри — со всеми удобствами и с глазу на глаз.

Джиро засмеялся:

— Ты ухитряешься быть более скользким, чем только что выловленная рыба, Чимака. Будь по-твоему, мы обсушимся в шатре, а слуги пока подогреют чай. Но после этого — больше никаких уверток! Боги свидетели, я получу от тебя ответ, достаточно уже ты напустил туману!

На этот раз улыбнулся Чимака:

— Господин мой, разве я подвел тебя хоть однажды? Случалось ли такое, чтобы мои действия шли вразрез с твоими желаниями?

Переменчивый характер Джиро снова обнаружил себя. Сквозь стиснутые зубы властитель процедил:

— Мара еще жива. Принеси мне ее голову, и я соглашусь, что ты меня не подвел.

Ни в малой мере не обескураженный ответом, в котором другой мог бы усмотреть неприкрытую угрозу со стороны властителя Анасати, Чимака заверил хозяина:

— По правде говоря, господин, я сейчас из сил выбиваюсь, затем чтобы вернее достичь именно этой цели.

— Ха! — Джиро зашагал через сумрачную рощу, направляясь к шатру, который выделялся своими размерами. — Не пытайся обвести меня вокруг пальца, старик. Ты из сил выбиваешься просто из чистой любви к интриге.

Чимака выжал воду из подола плаща и проследовал за хозяином в командный шатер.

— Господин, это дело тонкое, но, если бы я взваливал себе на плечи подобные заботы только ради собственного удовольствия, это было бы обыкновенным тщеславием и суетностью. Боги не любят таких изъянов у мужчины. Поэтому я тружусь ради триумфа твоего дела, господин, только и всего. Я по гроб жизни — твой верный слуга.

Неодобрительным жестом Джиро положил конец дискуссии.

Внутреннее убранство командного шатра еще не было завершено. Горел только один фонарь; копошились слуги, распаковывая подушки и драпировки. Со стороны покои Джиро могли показаться скромными, но он настаивал на том, чтобы внутри ему были обеспечены все привычные удобства, включая занавески из тонкого шелка и два сундука с книжными свитками. В последнее время он много читал о спорных толкованиях законов, о государственных должностях, об управлении Империей и о церемониях, которые должны исполнить жрецы Двадцати Богов, чтобы коронация снискала одобрение небес.

Читать в шатре было, однако, утомительно — фонари привлекали насекомых и в то же время давали недостаточно яркий свет. Властитель Анасати щелкнул пальцами, и мальчик-слуга сорвался с места, готовый исполнить любой приказ господина.

— Сними с меня доспехи. И гляди, чтобы все кожаные ремешки были промаслены: они не должны пересохнуть.

Джиро стоял неподвижно, как статуя, терпеливо ожидая, пока мальчик расстегнет первую застежку. Что касается Чимаки, то он предпочитал одеваться и раздеваться самостоятельно, хотя высокая должность давала ему право прибегать к помощи слуг. Он скинул мокрый плащ и присмотрел для себя сиденье поудобней.

Молчаливый и расторопный слуга принес ему дымящийся котелок с чаем, и в это самое мгновение резкий звук, похожий на жужжание, прорезал воздух.

— Прибывает Всемогущий!.. — воскликнул Чимака. Джиро рывком сбросил последний щиток, прикрывающий запястье, и круто обернулся, в то время как все слуги, оказавшиеся поблизости, распростерлись на полу. Когда порыв ветра качнул стенки шатра и рябь пробежала от опорных шестов по драпировкам, Чимака поставил котелок на поднос и растворился в тени дальнего уголка шатра.

Маг появился в середине одного из ковров, которые были вынуты из дорожных тюков и разостланы на полу. Его огненно-рыжие волосы высовывались из-под капюшона, и казалось, его ничуть не беспокоит то, что он наступает на шелковые подушки, направляясь к властителю Анасати. Оглянувшись по сторонам, он узрел того, кого искал: Джиро молча ожидал слов Всемогущего, и куча сброшенных доспехов лежала у его ног.

— Властитель Анасати, — обратился Тапек к хозяину шатра, — Ассамблея послала меня к тебе с приказом явиться в Священный Город. Повсеместно развернуты войсковые отряды, и ради Блага Империи Ассамблея желает выслушать объяснения, чтобы не допустить превращения позиционного противостояния в открытую войну.

Обрадованный тем, что влажные волосы скрывают испарину, выступившую у него на лбу и щеках, Джиро поднял голову и исполнил безупречно почтительный поклон.

— Твоя воля, Всемогущий. Если кто и нарушит ваш эдикт, это будет не Анасати. Но дерзну спросить: если я явлюсь в Кентосани, кто позаботится о том, чтобы Мара из Акомы и ее супруг из дома Шиндзаваи соблюдали эдикт о запрещении вооруженных столкновений?

Тапек нахмурился:

— Это не твое дело, властитель Джиро! Не бери на себя смелость задавать вопросы!

Хотя Всемогущий отнюдь не был настроен против дома Анасати, ему была противна сама мысль о том, что какой-нибудь обнаглевший властитель может произнести слова, содержащие хотя бы намек на возражение. Однако, увидев смиренно склоненную голову Джиро, Тапек смилостивился:

— Властительница Мара получила точно такой же вызов. Ей также приказано явиться в Кентосани. Так же как тебе, ей дано десять дней на то, чтобы исполнить приказ! На следующий день после окончания траурных церемоний вы оба предстанете перед Ассамблеей, чтобы изложить причины своих поступков и свои намерения.

Джиро быстро обдумал услышанное и подавил улыбку удовлетворения. Десяти дней быстрого марша вряд ли будет достаточно, чтобы Мара успела прибыть в Кентосани. Его позиция лучше; однако преимущество Анасати заключается не в местоположении его главной армии на юге, как все предполагают, а в наличии тайно оборудованного лагеря близ Священного Города, где готовится давно задуманный штурм. Маре придется покрутиться, чтобы выполнить требование Ассамблеи, тогда как у него остается некоторый запас времени, чтобы наилучшим способом использовать свои преимущества. Желая скрыть направление своих мыслей, властитель тяжело вздохнул:

— Времена настали неспокойные, Всемогущий. Передвижение по дорогам небезопасно для любого властителя, если иметь в виду, что вокруг рыскают другие честолюбивые властители со своими отрядами. Возможно, Мара для виду и соблюдает ваш запрет и не посылает легионы Акомы атаковать мои войсковые колонны, но приходится помнить про ее сторонников и приверженцев. У многих друзей покойного Императора есть причины, чтобы желать моей смерти просто потому, что я оказался вождем партии традиционалистов.