Деникин - Георгий Ипполитов

В первое время круг общения Деникина с русской эмиграцией был маленьким. Людей, которых он знал по прежней деятельности, в Нью-Йорке проживало мало, всего пять-шесть человек. Из них самым близким человеком стала графиня Софья Владимировна Панина, одна из выдающихся русских женщин. Она была известна на всю Россию своей культурно-общественной деятельностью и созданием Народного дома в Петербурге.

Панина была выбрана Антоном Ивановичем одним из двух «душеприказчиков» в его завещании. Другим был полковник А. А. Колчинский, близкий родственник генерала Л. Г. Корнилова. Завещание это от 29 сентября 1942 года было составлено генералом во время немецкой оккупации «на случай ареста и гибели» его и жены.

Через графиню Панину и других своих старых друзей Антон Иванович быстро расширил круг знакомств с американцами русского происхождения. Их привлекли в Деникине окружавший его ореол первых легендарных походов, твердость, честность и гражданское мужество. Новым знакомым генерала запомнились глаза из-под густых нависших бровей, глаза большие, умные, с твердым, пронизывающим взглядом и в то же время с оттенком глубокой печали. Глаза человека, много пережившего.

Генерал внимательно следил за послевоенной политикой СССР. Он оценивал ее как наглую, провокационную, угрожающую бывшим союзникам, подымающую волну ненависти.

Деникин считал, что такая политика может «обратить в прах все, что достигнуто патриотическим подъемом и кровью русского народа».

Я полагаю, что Антон Иванович здесь, безусловно, предвзят, тенденциозен в оценке внешней политики СССР после Второй мировой войны. Но нельзя не подчеркнуть, что его мысли адекватно отражают личные убеждения. Он считает, в духе своего антисоветского кредо, политику СССР политикой «коммунистического империализма», с которой эмиграция не должна ни в коем случае солидаризироваться: «Иначе лозунг „Защита России“ станет пустым звуком».

Наблюдая рост коммунистического движения на всех континентах, Деникин начинает опасаться, что вчерашние союзники — США и Англия могут начать вооруженную борьбу. Он еще не видит, но интуитивно чувствует возможные симптомы будущей «холодной войны».

Подобное столкновение грозило бы русскому народу неисчислимыми бедствиями. Предотвратить столкновение вчерашних союзников по антигитлеровской коалиции Антону Ивановичу казалось почти невозможным. И поэтому он решил предложить власть имущим в демократических странах те меры, которые в случае войны оградили бы страну его — Россию — от раздела и чужеземного ига. И генерал Деникин решился в июне 1946 года на посылку записки-меморандума правительствам Англии и США. В 1998 году «Военно-исторический журнал» опубликовал полный текст письма бывшего вождя Белого движения президенту США Г. Трумэну[152]. Антон Иванович сопроводил свое послание такой запиской:

«Ваше превосходительство, принимая во внимание крайнюю опасность событий, могущих предопределить судьбу народов, прошу вас уделить внимание моему письму, в котором выражена русская (антисоветская) точка зрения.

Искренне ваш А. Деникин, генерал, главнокомандующий Русской армией (1917–1920)»

В таком решении было что-то патетическое, нереальное. Казалось бы, чего мог добиться человек, имя которого в Соединенных Штатах (если окончательно и непозабытое) ошибочно связывалось в глазах американской читающей публики с понятием злостной реакции?

Антон Иванович желал служить России, бороться за ту же «Великую, Неделимую…». Он считал нужным довести до сведения Вашингтона и Лондона мнение тех, кто с его точки зрения представлял интересы не СССР, а подлинной России.

Анализ данного документа позволяет считать, что генерал предсказывал начало новой войны между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции и опасался этого. Причем, ослепленный личными антикоммунистическими догматами, бывший главком ВСЮР полагал, что войну начнет именно Сталин под знаменем мировой революции. И в случае вооруженного конфликта между СССР и Западом антибольшевистская коалиция не должна повторить основной ошибки, допущенной Гитлером.

«Если западные демократии, — писал он, — спровоцированные большевизмом, вынуждены были бы дать ему отпор, недопустимо, чтобы противобольшевистская коалиция повторила капитальнейшую ошибку Гитлера, повлекшую разгром Германии. Война должна вестись не против России, а исключительно для свержения большевизма. Нельзя смешивать СССР с Россией, советскую власть с русским народом, палача с жертвой. Если война начнется против России, для ее раздела и балканизации (Украина, Кавказ) или для отторжения русских земель, то русский народ воспримет такую войну опять как Отечественную.

Если война будет вестись не против России и ее суверенности, если будет сохранена неприкосновенность исторических рубежей России и прав ее, обеспечивающих жизненные интересы империи, то вполне возможно падение большевизма при помощи народного восстания или внутреннего переворота».

Ах, Антон Иванович, искренне хотевший блага своему Отечеству! Стал он, не ведая, что творит, идеологом «холодной войны». Метил в коммунизм — попал в Россию.

Между тем, я полагаю, что нет оснований для утверждений, которые присутствуют в редакционном комментарии к опубликованному «Военно-историческим журналом» документу. Редакция считает, что позиция Деникина сходится с позицией генерала Власова и других коллаборационистов. Аргумент — бывший вождь Белого движения якобы приветствует будущую агрессию против СССР и призывает делать в ней ставку на антикоммунистов, в том числе из числа бывших коллаборационистов.

Думается, делать такие серьезные негативные далеко идущие выводы, приведенные выше, о деятельности столь крупной исторической фигуры, как генерал Деникин, опираясь лишь на один, пусть и неординарный документ, — демонстрация излишней категоричности и поспешности при отсутствии достаточно весомых аргументов. Видимо, редколлегия журнала легковесно отнеслась к подготовке редакционного комментария к деникинскому документу, что, между прочим, не является типичным для столь солидного научного издания, коим, по моему глубокому убеждению, является «Военно-исторический журнал».