Обыкновенные девчонки (сборник) - Елена Ильина

— Бух! — сказал Ежик и засмеялся.

В расцвеченную огнями воду падали ракеты. Ежик как зачарованный смотрел в окно, пока не погасли последние огни.

— А теперь, Ежик, спать.

Лежа в постели, он потребовал:

— Баба, еще бух!

— Завтра будет «бух». А теперь спи.

Ежик положил голову на подушку.

— Баба, расскажи.

— Что рассказать?

— Про маму Гулю, — сказал Ежик, вертясь и приминая головой подушку.

— Хорошо, Ежик. Слушай. В этом самом доме, в этой самой комнате жила мама Гуля. Она тогда еще была такая маленькая, как ты.

— А я? — спросил Ежик и сел. — Где я был?

— Тебя тогда еще не было.

Ежик удивленно смотрел на свою «бабу». Как это может быть, чтобы его не было? Совсем не было?

— Я тоже был! — рассердился Ежик.

— Ну хорошо, был. Только закрой глаза.

Ежик лег, а потом опять сел.

— Баба, покажи огоньки!

— Их сейчас нет.

— Открой, — он показал на штору.

— Нельзя, мальчик.

Ежик недоверчиво смотрел на окно. Ему казалось, что стоит только раздвинуть штору, и в темном небе опять засверкают огни, а стекла задребезжат от грохота орудий. И светлый образ мамы Гули уже связывался в его представлении с этими радужными огнями, загорающимися в окне над зубчатыми стенами Кремля.

Вот вы и узнали историю короткой Гулиной жизни. В Артеке, в парке Нижнего лагеря, к большой скале прибита белая мраморная доска. На этой мемориальной доске начертана надпись:

А ниже — имена пионеров Артека, погибших на войне: Тимур Фрунзе. Иван Туркенич. Гуля Королёва. Володя Дубинин. Рубен Ибаррури.

Под Волгоградом, недалеко от хутора Паншино, вблизи той возвышенности, которая называлась в военное время высотой 56,8, высится памятник. С медальона обелиска смотрит на нас милое, родное нам всем лицо Гули, а ниже, под медальоном, вырезана на камне надпись:

У памятника часто собираются юноши и девушки, приходят сюда и дети. Каждому хочется принести к подножию памятника живые цветы, молча постоять здесь и подумать…

В хуторе Паншино есть библиотека имени Гули Королёвой. И каждый, кто переступает порог библиотеки и уносит с собой книгу, тоже поминает добрым словом Гулю Королёву, отдавшую свою молодую, прекрасную жизнь за то, чтобы жизнь продолжалась.

Меня часто спрашивают мои читатели о судьбе героев книги «Четвертая высота». Особенно часто спрашивают о Ежике, сыне Гули.

Одна маленькая читательница сама придумала его дальнейшую судьбу. Она прислала мне рассказ собственного сочинения под названием «Ежик». В этом рассказе он, уже взрослый человек, по профессии агроном, встречается в вагоне метро с боевой подругой своей мамы.

Другой маленький читатель решил сделать Ежика генералом. И это было тогда, когда Ежику исполнилось всего только семь лет.

А сейчас он уже, конечно, давно не Ежик. Саша живет в Киеве. Окончил медицинский институт.

Товарищ Гулиного детства Эрик Бурин — кавалер многих орденов. Он прошел боевой путь от Волгограда до Праги.

Когда Гуля была на передовой в районе Волгограда, она писала отцу 9 ноября 1942 года: «Где-то сейчас Эрик?» И не знала она тогда, что товарищ ее детских лет находится на фронте совсем близко от нее. А когда наши части 6 ноября 1943 года освобождали Киев, с мыслью о Гуле, о том, чтобы отомстить за нее, одним из первых ворвался в этот город Гулиной юности и Эрик.

Нередко в гости к пионерам и школьникам, а также к воинам Советской Армии приезжает бывший командир 214-й стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал-лейтенант Николай Иванович Бирюков. Он рассказывает своим юным и взрослым слушателям о славном боевом пути дивизии, прошедшей от Волгограда до Берлина.

От него я узнала о дальнейшей судьбе замечательного разведчика Семена Школенко.

В конце 42-го года, спустя месяц после штурма высоты 56,8, был освобожден от немцев хутор Вертячий. И сразу же комиссар Соболь обнаружил за хутором котлован, обнесенный колючей проволокой. Вокруг были вкопаны столбы с грозными надписями по-немецки: «Проход воспрещен!», «Не приближаться!».

На снегу лежали трупы замученных советских людей — военнопленных и мирных жителей. Это был один из фашистских «лагерей смерти».

Семена Школенко, тяжело раненного, нашли неподалеку, в доме старой одинокой крестьянки. Она каким-то чудом спасла его, перетащив из «лагеря смерти» к себе домой, и спрятала в подполе.

Первое, о чем сказал Соболю раненый, — это о том, что, перед тем как его схватили фашисты, он успел — в самую последнюю минуту — закопать свой партийный билет и орден Красного Знамени. По просьбе раненого комиссар повез его к месту недавних боев за высоту 56,8. Там, в промерзшей земле, Школенко нашел и свой партийный билет, и орден.

После этого его отправили в госпиталь.

Излечившись от ран, Школенко снова вступил в строй и потом героически сражался в боях за Волгоград. А в бою под Белгородом Семен Школенко пал смертью храбрых.

Отдали свою жизнь за Родину и Люда Никитина, и Шура Филатов.

А юных разведчиков Сашу и Гришу после разгрома немцев на Волге комиссар Соболь передал в детский дом.

Вспоминая подвиги воинов 214-й стрелковой дивизии, награжденной орденами Красного Знамени, Суворова, Богдана Хмельницкого и удостоенной почетного наименования Кременчугско-Александрийской, генерал Бирюков всякий раз говорит и о Гуле Королёвой.

У Гули было много друзей в детстве и в юности. Но еще больше друзей у нее теперь. О ней пишут в письмах и дети, и взрослые со всех концов нашей страны. Приходят письма также из зарубежных стран.

Иногда адрес на конвертах бывает очень коротким:

Или еще короче:

И письма доходят.

Девочка из Западной Германии, Урзула X., писала мне:

Такими простыми словами немецкая девочка выразила те чувства, которые заставили Гулю пойти на фронт. Гуля боролась и погибла во имя мира, во имя счастья на земле.