Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

в чем, если хотят получить очередной «опасный», по их мнению, текст или реликвию прошлого. Цель оправдывает средства – так, кажется, они говорят?

– Расстановка сил у подножия Святого престола мне известна лучше, чем вам. Теперь вы объясните, зачем все это рассказываете?

– Конечно, отец Доминик! Я как раз собирался. Помните, я назвал ваши цели проектами? Поясню причину. Они равнозначны в рамках общей задачи, то есть ни один не является приоритетным. Так работают крупные корпорации: все отрасли бизнеса нацелены на получение прибыли. Вот и вы, католики, заставили весь мир считать, что разрозненны и преследуете каждый свою цель. Что вы враждуете, строите друг другу козни и боретесь за влияние над понтификом.

– А на деле?

Усмешки на лице магистра уже не было.

– На деле вы – монолитная организация, святой отец. Не без вопросов, конечно. Но, скорее, ваша вражда – не более чем конкуренция в рамках крупной организации. Рассредоточившей силы в разных направлениях для достижения максимального эффекта. Опять же, приведу пример с корпорацией, которая финансирует и производство пластиков для пищевой промышленности, и разработки новых видов оружия. Проекты. Вы не боретесь друг с другом, вы дополняете друг друга.

– Ради власти, разумеется?

– А ради чего еще?

В келье повисло молчание. Довольно напряженное, как по мне. Пока отец Доминик сверлил меня взглядом, я пытался понять, не перегнул ли палку. Все это было правдой, по крайней мере, я так думал. Расклад сил, мотивы, а также отсутствие настоящей вражды между фракциями я увидел в нити Луки Фрозо. И не думал, что доверенное лицо кардинала Франко введен в заблуждение на сей счет.

– Что вы хотите, Игорь? – наконец произнес папист.

– Места в иерархии.

Глаза Доминика превратились в две бойницы.

– Я вам не верю.

– А я вам. Но когда это мешало людям вести дела?

– Я не верю в то, что вы готовы отказаться от рода и своих перед ним обязательств. Встать на сторону тех, кого считали врагами. Тех, с кем боролись с момента, как попали в поле зрения Ватикана.

– Я тут уже месяц, падре. Читаю книги, которые не достать в Благовещенске, получаю знания, о которых не мог и мечтать. Теперь я вижу масштаб происходящего и понимаю, что политика дальневосточных княжеств в сравнении с ним – игры в песочнице. Я хочу в этом участвовать. И не в качестве пленника.

– Примете сан?

– Хотел бы этого избежать по возможности. Зачем вам еще один ханжа? Меня не интересуют ритуалы и внешняя атрибутика. А вот власть – очень.

– Без сана вам не получить места в иерархии. Католичество – черное монашество.

Что-то легко он со мной согласился.

– Придумаем что-нибудь, святой отец. Вы получаете полностью лояльного пророка – у вашей фракции, в отличие от остальных, его нет. А я – возможности, которых у меня не было. Что скажете?

– Об этом не может быть и речи, – отмахнулся магистр.

А вот и причина. Он с самого начала разговора не собирался соглашаться, просто прощупывал мои мотивы.

– Для такого нужно доверие, а я могу вам верить лишь до тех пор, пока рядом находится видящий.

– Разговор зашел в тупик?

– Пожалуй. Думаю, стоит остаться с теми договоренностями, что мы заключили вначале.

– Боюсь, это невозможно, падре. Я слишком много знаю о ваших планах и возможностях, чтобы вы меня отпустили живым. Рубикон перейден. Теперь у меня лишь два варианта: войти в иерархию ордена или умереть.

– Я вижу еще один. Все останется так, как было.

– Быть вашим пленником? Нет, мне это не подходит.

– А мне – вполне.

– Так заставьте меня, святой отец. – И постарался изобразить на лице самую бесшабашную улыбку.

Некоторое время магистр смотрел на меня, не мигая. Я не знал, о чем он думает, хотя догадаться было несложно. Перед ним сидел наглый тип, который посмел выдвинуть ему – ему! – условия. Более того – ультиматум! Требовалось поставить возомнившего о себе невесть что пленника на место, и сейчас он размышлял, каким именно способом это сделать.

Я же не боялся. Изучая плетение поля, я понимал свою… ну, назовем это незаменимостью. И тот факт, что отец Доминик настолько глубоко вплел меня в свои планы, что выдирать теперь придется с мясом. Это, конечно, не значило, что святой отец на это не пойдет…

Зачем вообще нужен этот демарш и требование ввести меня в иерархию ордена? Все просто: в своем нынешнем статусе я не мог ничего. Даже осуществлять малые воздействия на поле приходилось, используя целые тонны словесного мусора. Легендировать каждый свой поступок, как с той же женщиной в Африке. Находясь на длинном поводке, я буду иметь куда больше возможностей. Тогда можно и посложнее узоры плести.

За неделю общения с Куавой, а мы говорили в ее «складке пространства» каждый день, я много понял об открывшихся мне возможностях. Искусство ткачей – это не магия, по крайней мере, не та магия, что знакома и понятна этому миру. Тут не было никаких жгутов дара, никаких цветов и эмоций.

Скорее, их сила походила на смесь многомерных шахмат, алгебры, геометрии и физики. И при этом в том же сосуде с точными науками наличествовали такие банальные вещи, как психология, наблюдательность и воображение. Ну и информационное поле планеты до кучи. А еще время – ключевой компонент моего потенциального всемогущества. На каждое воздействие требовалось время. И чем крупнее узор я хотел бы связать, тем больше мне требовалось на это времени.

Другими словами, я не мог щелкнуть пальцами и уничтожить половину Вселенной, к счастью или несчастью – тут уж с какой стороны смотреть. В теории я мог выстроить вероятности таким образом, что лет сто последовательных и связанных незримыми нитями воздействий создадут возможность для щелчка пальцами, который уничтожит планету. Но для этого мне не хватит знаний, воображения и, что самое главное, срока жизни.

Именно за это католики и стерли с лица Земли всю цивилизацию, породившую ткачей. Ведь они были опасны, как мало кто в этом полном жутких монстров мире. Формировать реальность, блинский Белинский! Ладно я, пленник. Какие у меня возможности? А представить правителей инков в расцвет своего могущества, с доступом к неограниченному количеству рабов, обрывание нитей-жизней которых позволяло чуть ли не набело рисовать узор! Это просто… это же словами не выразить!

Да если в голове отца Доминика хотя бы подозрение возникнет, что во мне есть капля крови инков и их способностей, он отдаст приказ меня уничтожить в тот же самый миг. И плевать ему будет на упущенные возможности, мою потенциальную полезность и прочие аргументы. Убьет и глазом не моргнет. Но он, к счастью, даже не подозревает, кого держит в плену.

– Я еще раз подумаю над вашими словами, Игорь, – нарушил молчание магистр. – Но я все еще не услышал того, что хотел. Надо полагать, вы откажетесь говорить до тех пор, пока я не