Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

– А я согласен с Лешей, – неожиданно поддержал Борис Ерофеевич младшего товарища. – Он, конечно, горяч не по чину, а по возрасту, но нихонцы, Николай Олегович, и правда берега потеряли! Причем в прямом смысле.

Хабаровы с Невельскими, кроме дружеских отношений, еще и в родственных отношениях состояли. Что зачастую проявлялось в таких вот своевременных поддержках во время обсуждений. Однако это никогда не влияло на трезвость принимаемых после решений.

– Опять браконьеры? – Поярков выделил слово особо.

– Если бы, дядь Коль! – вновь взял слово молодой князь. – Государственные рыболовные артели в стокилометровой зоне! Кильватерными колоннами просто ходят!

– С флагами? – не поверил Николай Олегович. Настало время тушить горячность молодости опытом зрелости.

– Ну, не совсем же они умом скорбные… – тут же сдал назад Невельской.

– Но и не скрываются, – Хабаров. – Надо что-то решать! А то на шею сядут.

Благовещенский владетель медленно обвел глазами собрание, задумчиво покивал, после чего вкрадчиво поинтересовался:

– А как с Нихоном закончим, за Саха возьмемся, верно? От якутов совсем житья нет! А после уже и с маньчжурами разберемся? А то ведь и те и другие ведут себя непотребно. Да и Мин… Ни во что нас не ставят!

Тон, который молодые князья хорошо знали и которого втайне побаивались, возымел действие. И Невельской, и Хабаров тут же задействовали разум, вспомнив, что их земли окружены азиатами со всех сторон, разве что запад был прикрыт Сибирским союзом. Да и то «прикрыт» – слишком уж сильное слово. Скорее граничит. Русские, конечно, но территориальные вопросы у всех имеются. Начни войну с одной стороной, тут же получишь удар от другой.

Дальневосточная политика всегда была взвешенной и осторожной. Вилась змеиным следом по мокрому песку, лесной тропинкой плутала по непроходимым дубравам. Пряталась за улыбками, дорогими подарками и вынужденными компромиссами. Но не была и беззубой – русским князьям всегда было чем ответить потерявшим берега соседям.

– Переговоры опять?

Хабаровский князь задал вопрос, отлично скрывая отвращение к упоминаемому предмету. Но недостаточно, чтобы этого не заметил Поярков.

– Ну, зачем же сразу, Борис Ерофеевич! У нас, насколько я понимаю, производство черной металлургии в этом году совсем снизилось?

– И насколько сильно? – понятливо подхватил Невельской.

– Процентов на пятнадцать, не меньше.

– Да и с цветной беда! – включился и Хабаров.

– Неужто опять цены придется повышать?

– Да и сроки поставок к чертям полетят!

– Без выражений, Борис Ерофеевич.

– Прости, Николай Олегович. Я просто представил удар по рынку ценных бумаг…

– Это да! – посмаковал Поярков размеры потерянной прибыли держателей этих самых акций в Киото. Даже лицо нихонского тэнно вообразил на краткий миг, оскаленное и гневное. В груди сразу потеплело. – Но не рублем единым, как говорится, жив человек.

– Финансовый удар нихонцы выдержат без труда, – прикрыв глаза, сообщил Хабаров, явно прокручивая в уме сводки и котировки.

– Ну, если он будет один, то да. У тебя, Алексей, старший, кажется, в силу входит?

Долго знающие друг друга мужчины с полуслова понимали невысказанное.

– Беда просто с контролем!

Невельской очень натурально изобразил скорбь оттого, что никак не может научить сына удерживать родовую силу без последствий для окружающих стран.

– Как бы до Сахалина волна не дошла.

– Как раз собирался его на море взять.

– Там, конечно, на том Сахалине, деревеньки одни…

– Весь ущерб возместим.

– Да и о поездке в газеты бы дал заметку. Может, все-таки сделают выводы заранее.

Из всех аспектов царского дара Хляби считался самым экологически безопасным, правда, и самым ограниченным в области применения. Для того чтобы морская волна поднялась и ударила по берегу, требовалось, что очевидно, море. Зато земля, вычищенная от людей и их построек тысячами тонн ревущей воды, не страдала. Дождись, когда высохнет, и заселяйся – никаких последствий, если сравнивать с той же Шестой Казнью.

Нихонский Сахалин, конечно, заселять никто не собирался. Да и кто бы вкладывал деньги в буферную зону с русскими землями? Оно и хорошо, вряд ли больше пары сотен человек пострадает. А может, и вовсе дойдет до тэнно послание? Тогда и умирать никому не придется. Разве что парочке бестолковых аналитиков, которые неверно оценили порог терпимости дальневосточных князей.

– Ну, раз с этим решили…

Поярков поднялся, чувствуя, что от долгого сидения затекла поясница. Все же не мальчик уже. Прошел от кресла к окну, с неудовольствием отмечая едва слышно похрустывающие суставы.

– Давайте положение с ханством Маньчжурским обсудим. Проведенные моим племянником переговоры с новым императором Мин, тогда еще наместником провинции Гуандун, и достигнутые договоренности оказались в распоряжении Золотого дворца.

– А не стоило маньчжуров в делегацию включать… – буркнул Хабаров. – Устроили дружбу народов…

– Может, и не стоило, – кивнул имеющий на сей счет свою точку зрения благовещенский князь. – Вопрос уже не в этом. Золотой дворец сделал собственные выводы из поездки Антошина и его отношений с Чжу Юанем. Маньчжуры всегда остро реагируют на изменение температуры нашего общения с минцами.

– Их можно понять.

Невельской уже стоял у окна.

– Алексей, давай ты перестанешь в моего референта играть? – еще раз продемонстрировал раздражение Поярков. – Подобные замечания для стряпчего простительны, но не для владетеля.

Поморец ничуть не смутился отповеди, лишь кивнул и вернулся к нарезанию кругов.

– Мы все знаем, что понять маньчжуров можно. Правящая фракция выступает за дистанцирование отношений с Мин, однако оппозиция (а ее вес подрос за последний год) напирает на усиление связей с бывшей метрополией. Озвученные реформы минского императора тоже играют ей на руку. Но я о другом. В ханстве обсуждают, и вполне серьезно, повышение таможенных пошлин на товары из русских княжеств. Формально под таковыми понимаются сибирские земли, с которыми у маньчжуров никак не складывается подружиться. Фактически это ударит в первую очередь по нам.

– Ох-хо! – выдохнул Хабаров, у которого доходы от торговли с ханством составляли больше третьей части бюджета княжества. – Есть варианты придушить законопроект?

– Есть, иначе я бы и не поднимал этот вопрос. Но это потребует серьезных расходов на подкуп депутатов. Фракция «Голос Тэнгри» уже озвучила цену. Мои аналитики считают, что их влияния будет достаточно, чтобы на год отодвинуть обсуждение вопроса. А там, глядишь, и ситуация изменится.

– Благослови Господи продажность азиатов! – воспрял духом Борис Ерофеевич и со всей серьезностью перекрестился. – По сколько сбрасываемся?

– Пропорционально доле торговли. Ты не против, Алексей Иванович?

– Если пропорционально, то нет.

– Бюджет у референта. Посмотрите после собрания. Я туда просил еще на сибиряков нагрузку распределить, но это вопрос будущих переговоров.

Князья покивали, принимая информацию к сведению.

Поярков меж тем продолжил:

– Что у нас еще сегодня?

– Тойоны с вирой за пограничный конфликт, – вновь взял слово Хабаров. – Но там рабочий вопрос, можно и дистанционно. Решение требуется до конца недели.

– Детали прояснили?

– Да, вполне. Просто одаренная молодежь резвилась, никакой провокацией там и не пахнет. От отцов они уже получили порицание, те даже видео процесса приложили. Мое мнение – накалять не стоит. Принимаем виру и извинения. У нас же никто не погиб.

– А мог бы, если бы пограничная