Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

– не поверил своим ушам Наум. – Чего с этими супостатами цацкаться, вороги ведь?

Но воевода уже принял решение. Покинув поляну с догоравшими пороками, отряд Наума устремился в обратный путь. На этот раз Коловрат решил не прыгать по оврагам, а пройти прямо через кустарник к самому рву, а затем свернуть направо к Исадским воротам.

План удался только наполовину. Беспрепятственно достигнув рва почти по открытой местности, русичи в кромешной тьме подкрались к самой Рязани. Здесь уже стали мелькать разъезды татарской конницы, проносившейся мимо. К счастью, в пылу атаки еще никто не обратил внимание на разгоравшиеся за спиной огни. И на то, что обстрел Исадских ворот прекратился. Выбравшись из кустарника, отряд свернул направо и за спинами атакующих татар, запрудивших ров, устремился в сторону ворот прямо по узкой безлесной полосе.

Тонувший в полумраке настил из бревен, что вел к воротам, все еще был пуст, если не считать десятка пехотинцев. Взобравшиеся на настил татары с удивлением взирали на разбитый таран и мертвые тела своих соплеменников, не понимая, как это произошло.

– Меньше дюжины, – усмехнулся Коловрат на бегу, – быстро справимся. Еще пятьдесят шагов, и мы дома.

– Ты вон туда глянь, Евпатий Львович, – выдохнул Наум упавшим голосом. И вскинул руку в кольчужной рукавице.

Проследив за указующим перстом сотника, Коловрат разглядел в полумраке колыхавшуюся массу тел. Она стремительно приближалась, спускаясь с холма к заваленному бревнами рву возле Исадских ворот.

– Конница, – выдохнул воевода, поневоле ускоряя шаг.

До настила оставалось совсем немного, не больше тридцати шагов. Но расстояние между пешими ратниками Коловрата и татарской конницей стремительно сокращалось.

– Не успеем, – прошептал Наум.

– Успеем! – рявкнул в ответ воевода, и, обернувшись назад, крикнул: – А ну, соколики, резво! Бегом к воротам! Арбалетчики – прикрывать отход, пока все не втянутся.

И, выхватив меч, рванул вперед так, что оставил всех далеко позади. Первым ворвавшись на бревенчатый настил, Коловрат оказался лицом к лицу с десятком татарских пехотинцев.

– Вона вас сколько тут на одного, – ощерился воевода и отбросил щит, подхватив с земли оброненный кем-то из погибших русичей меч. – Ну, подходи, поговорим.

И бросился в схватку с противником, яростно вращая сразу двумя клинками. Но тут же пожалел о своей удали. В воздухе засвистели стрелы. Татарская конница была почти у бревенчатого настила, на который втягивались остатки сотни Наума.

– Придется слиться с противником, – сплюнул от досады Коловрат, пропуская несколько человек к себе за спину и оказавшись в кольце врагов, – так хотя бы от стрел уберегусь, наверное.

И принялся махать мечами вдвое усерднее, поражая то одного, то другого. Несмотря на то, что враги превосходили его числом в десять раз, воевода устроил настоящую огненную круговерть, вышибая искры из татарских сабель, щитов и шлемов. Он сумел умертвить шестерых из десяти, когда подоспели Ратиша с Наумом, быстро добив остальных.

– Открывай ворота!!! – заорал Наум что есть силы, глядя, как тяжеловооруженная татарская конница застучала копытами по бревенчатому настилу.

Часть ратников на полпути развернулась, чтобы принять удар, но была скошена стрелами нападавших. На их место тотчас встали другие, прикрываясь щитами. Ближе всех к татарской коннице оказались арбалетчики, выполнявшие приказ воеводы. Присев на колено, они открыли заградительный огонь. Залп из арбалетов выкосил весь первый ряд татарских всадников. Поскальзываясь на обледеневших бревнах, татары рушились вместе с конями в ров и там находили свою смерть. Многие падали замертво с коней и были затоптаны следующей волной наступавших.

Арбалетчики едва успели сделать второй залп, чуть сдержав атакующую конницу, как лавина бронированных тел поглотила их. Растоптав стрелков, конные татары обрушились на шеренгу ратников с мечами – последнюю преграду между ними и открытыми воротами в осажденную Рязань. Казалось, еще мгновение, конница врага ворвется внутрь и растечется смертоносным потоком по улицам.

– В город! – громко приказал воевода всем, кто еще оставался вокруг него. – Бегом!

А когда последний ратник скрылся за воротами, прошептал, глядя на погибавших дружинников:

– Простите, други. Мы отомстим.

Коловрат едва успел протиснуться в узкую щель, прежде чем массивные створки Исадских ворот сомкнулись за ним. Перед самым носом разъяренных татар.

Глава двенадцатая

Удар в спину

Всю ночь посланцы Батыя яростно атаковали город, пытаясь пробиться в Рязань одновременно с трех сторон. Особенно лютовали у Исад и Южного предградия. Но вылазка, в которой погибло две трети воинов Наума, сделала свое дело. Обстрел Исадских ворот прекратился, таран был уничтожен, а все попытки влезть на стену отбиты. Даже пролом не помог.

Защитникам Южного предградия было тяжелее. Там метательные орудия татар еще работали, исправно разрушая стену и забрасывая город зажигательными горшками. Начался пожар в Столичном городе, занялись купеческие лавки. Сгорела одна из кузниц самого боярина. Огонь так разбушевался, что едва не дошел до Успенского собора. К утру пожар все же успели остановить, но выгорел почти целый квартал.

Добравшийся туда на рассвете воевода поднялся сначала на Ряжские, а затем на Южные ворота, прошелся по стенам. Бой был жаркий. По всему выходило, что Батый решил взять сегодня город во что бы то ни стало и бросил на него большие силы. Но осажденные рязанцы стояли насмерть. Раскаленная смола лилась со стен на головы врагов, летели вниз камни и бревна. Лучники Рязани достойно отвечали татарским, а летучие отряды арбалетчиков вообще стали для врага полной неожиданностью.

Когда взошло солнце – приступ продолжался. Свежие татарские части сменяли разбитые и перемолотые рязанцами во время осады, и все начиналось снова. Защитники города держались из последних сил, а татары, похоже, считали их бессмертными.

Воевода организовал еще две вылазки, в которых смог уничтожить тараны у Ряжских и Южных ворот. Но дальняя вылазка к порокам, что молотили по городу почти непрерывно, уже не удалась. Обозленный ночным успехом рязанцев Батый выставил внушительные заграждения из пехоты и конницы перед пороками на обоих направлениях, сделав внезапную вылазку со стороны города невозможной.

Тогда Евпатий решился на отчаянный шаг. Взяв три сотни конных ратников, он прямо посреди белого дня выехал из города и прошерстил татарские порядки вдоль стен Южного предградия, сметая все на своем пути. Порубив несколько сотен татарских пехотинцев, рассеял и отогнал их от города. А затем развернулся и атаковал в лоб пороки у Ряжских ворот. Не ожидавшие такой смертельной наглости от осажденных татары приняли бой, но были разбиты. Евпатий уничтожил все камнеметные машины на