Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

насчет Захара, Коловрат только похвалил себя за то, что рассказал про тайный ход жене.

«В крайнем случае она девка боевая, сама выберется, – рассудил воевода, – а мне пока думать надо, как Рязань спасти».

– Когда пойдешь? – вернулся к разговору Юрий, вновь наливая вина в кубок.

– А сегодня в ночь и пойду, – решил Коловрат, недолго думая. – Сейчас вернусь в терем, отдохну маленько, а затем в путь. Терять время нельзя.

– Добро, – кивнул Юрий, – жду вас обоих к ночи.

А когда воевода встал из-за стола, вдруг окликнул его в дверях.

– Евпатий, ты, когда сюда подземным ходом шел, – произнес князь как будто между прочим, – никаких отвороток не приметил?

– Нет, не приметил, – слукавил Коловрат. – Напрямки шли от края до края, никуда не сворачивая. Да и темно там, княже. Ни черта не видать. Факел чахлый был, да и тот едва не потух у самой дверки твоей. А что?

– Да так, – отмахнулся Юрий, ухмыльнувшись, – ничего. Давно сам туда не спускался. Позабыл, что там да как. Боюсь, чтоб ты не заблудился да в подземелье не сгинул.

– Там блудить особо негде, – успокоил его воевода, – иди себе, да иди, согнувшись. Главное, чтобы факел горел исправно.

Князь кивнул и отпустил его с богом.

Мерзлая земля пополам с песком глухо скрипнула под сапогами воеводы, когда он, согнувшись в три погибели, остановился напротив массивной, собранной из нескольких слоев дуба и окованной медью дверкой.

– Почти пришли, – выдохнул Коловрат и протянул чадивший факел Ратише, – а ну, подержи.

Верный спутник воеводы перехватил факел и приподнял его повыше, чтобы осветить замочную скважину. Но в усердии ткнул фитилем в земляной потолок. Факел зашипел, огонь заметался, но не погас.

– Тише ты, – одернул ретивого помощника Коловрат, побрякивая связкой ключей на поясе, – смотри не погаси огонь, покудова я дверку не отпер.

Приноровившись, Коловрат ловко вставил хитроумный ключ в замочную скважину, провернул и толкнул дверь. Медные петли скрипнули, отворяя проход в «предбанник».

– Вот теперь точно дошли, – произнес воевода и шагнул внутрь, велев Ратише водрузить факел в специальную подставку на стене.

Накануне Коловрат едва смог немного поспать да с женой проститься, как уже следовало отправляться в путь. Времени было мало. И вот они уже прошли в обратном направлении весь потайной лаз. До выхода на поверхность оставалось буквально пару шагов.

Заперев за собой массивную дверь в подземный ход, Коловрат разрешил Ратише немного отдохнуть на лавке: все ж таки передвигаться в согбенном состоянии было занятием утомительным. А сам, сделав пару шагов, завозился у второй дверки. Вскоре и она, с утробным скрипом, отворилась.

Снаружи ворвался свежий воздух, разбавляя тяжелый и затхлый запах подземелья. Вдохнув с наслаждением полной грудью, Евпатий почуял запахи зимнего леса: пахло соснами и снегом. Даже глаза на мгновение закрыл от удовольствия.

– Идем, Ратиша, – произнес он, наконец, с трудом открывая глаза, – пора на свет божий выбираться. Хотя, может, еще и не рассвело.

И, потушив факел, нырнул в узкий лаз, находившийся на уровне живота. Оказавшись в закутке за дверью и пропуская бывалого ратника вперед, воевода напомнил шепотом:

– Только осторожно. Мало ли что там снаружи.

– Не боись, Евпатий Львович, – подмигнул ему Ратиша, – не впервой.

Пока Коловрат запирал вход в тайное подземелье, бывалый ратник протиснулся за угол и стал пробираться по узкой расселине меж камней. Вскоре Коловрат и сам проследовал тем же путем. Осторожно отодвинув ветки одной из разлапистых елей, что надежно прикрывала расселину от посторонних взглядов, и сделав несколько шагов, воевода оказался на берегу знакомого озерца. Ратиша уже давно стоял здесь, внимательно обшаривая взглядом окрестности и прислушиваясь к звукам.

Светало. Первые лучи окрасили в алый цвет кроны вековых сосен, отчего сумрак по низинам стал на время только гуще. Место выглядело глухим и хорошо укрытым от постороннего взгляда. Чуть в стороне возвышался небольшой скальный обрыв. Ручей все так же падал с него саженей на пять, деловито журча под коркой льда. За последние дни снег шел уже несколько раз, и чужих следов Коловрат вокруг не приметил. Не считая отпечатков лап беспокойного зайца и лисицы, которая кралась его по следу.

– Вроде тихо, – выдохнул Ратиша, – чужих нет.

– Идем, – кивнул в ответ воевода, – надо поспешать, пока не рассвело совсем. До полудня хочу быть уже в лагере Лютобора.

Сделав на всякий случай приличный крюк в противоположную сторону от входа в подземелье (мало ли какие лисы тут бегают), Коловрат и Ратиша обошли озерцо по дальнему краю, запутав следы, а затем направились вдоль ручья вверх. Туда, где находилась уже известная им тропа, что вела в лагерь к Батыю. Прокравшись меж заснеженных елей к самой кромке тропы, они уже собрались перемахнуть ее с ходу, но тут Коловрат услышал знакомый стук копыт по мерзлой зеле и сделал знак замереть. Оба русича прильнули к соснам, слившись со стволами в полумраке.

Где-то совсем рядом, почти над их головами, простучали копыта татарских коней. Выдохнув еще три раза для надежности, воевода сказал шепотом «Пора» и, ухватившись за сосну, первым выбрался на тропу из заснеженного русла ручья.

Быстро оглядевшись, убедился, что никого нет. Подал знак Ратише. Сам же одним прыжком переметнулся на другую сторону и стал карабкаться на вершину холма, цепляясь за деревья. Ратиша также преодолел тропу без приключений.

Вскоре они уже были далеко от места возможного появления татарских отрядов. Шагали сквозь заповедный лес, разыскивая в лучах рассвета приметы, по которым можно было выйти к лагерю ополченцев.

– Прости меня, Евпатий Львович, за любопытство, – впервые с момента выхода на поверхность заговорил Ратиша, которому надоело в полной тишине пробираться сквозь бурелом, – ты ратное дело в тылу татарском задумал учинить? Важное, небось. Неспроста же сам опять сюда пошел, а не меня одного отправил с наказом, как грозился. Чую я, не хотел тебя князь отпускать.

Коловрат нагнулся, чтобы пролезть под огромной корягой, и распрямившись, наконец, ответил.

– Верно. Пришла пора татарам хвост накрутить как следует. Потому хочу сам в этом деле поучаствовать.

– И как мы это сообразим? – уточнил Ратиша, следом пролезая под корягой.

– Пока сам не знаю, – обескуражил его ответом воевода, – за то время, что мы в Рязани осаду держали, много воды утекло. Давай сначала