Меня зовут Виктор Крид - Михаил Француз

энергии, времени, труда… оправданы могут быть только, если ты изначально сидишь на золотой горе и что-то другое везти сложнее, чем работать с тем, что уже есть?

Вопросы. Много вопросов. Много лишних вопросов, которые распыляют внимание, мешают оставаться сосредоточенным. А я ведь не в музее каком-нибудь, на экскурсии. Это серьёзнейший приём у почти всемогущего Царя продвинутой космической цивилизации. Самовластного самодержца, чьё слов — Закон в этих стенах. Да и за их пределами совсем не пустой звук.

Один. Один Бёрсон. Один сын Бёра. Один Всеотец. Один Царь Ассгарда, Хранитель Девяти Миров. Он внушал и соответствовал.

И да — он был похож на Энтони Хопкинса из мира Васи-сенсея. Вот только, не на добрячка из последних его ролей, а на… Ганнибала Лектора в его исполнении. Если выпустить его из камеры, снять смирительные приспособления, одеть его в доспехи, вручить Копьё Судьбы, абсолютную силу и абсолютную власть. Пожалуй, только так я смогу описать те чувства и ощущения, которые я испытывал, входя в этот зал, видя этого… аса, приближаясь к его трону по казалось бесконечно тянущемуся полу. Да, словно входишь в камеру Ганнибала. Один, без страховки, оружия, со связанными руками, а он тебе улыбается…

Вот только Один не улыбался. Не был он и гневен. Но грозен и внушителен, несомненно, был.

— Смертный, ты знаешь причину, по которой ты здесь? — вопросил он, опустив любые приветствия он. Голос не был громким или оглушительным, тихим его тоже не назовёшь — каждое слово слышалось и воспринималось отчётливо. Вот только… на каком языке он со мной говорил? Я никак не мог это уловить. Казалось, смысл слов возникает напрямую в моей голове…

Я нахмурился и применил один за одним все известные мне приёмы защиты разума от вторжений. Волевые результата не дали. Ци-техники тоже. А вот Магические сработали. Смысл последнего слова потерялся, но я успел услышать его настоящее звучание. Что-то близкое к немецкому. Очень-очень старому и архаичному немецкому.

— Нет, Царь, не знаю, — ответил я на немецком. Получилось слегка корявенько, ведь языковой практики именно этого наречия у меня давно не было. С конца сороковых, наверное. И, видимо, недостаточно уважительно, так как Всеотец нахмурился.

— Ты здесь, смертный, потому, что отыскал Тессеракт, — перешёл на вполне современный английский язык Один. Больше в голову ко мне он Магией лезть не пытался. Вежливость проявил. Однако, я не настолько наивен, чтобы вежливость за слабость принять.

Мы, кстати, были в этом зале с ним одни. Ни Фриги, ни Тора, ни Локи, ни стражей-Эйнхериев. Это и было, и смотрелось странно. Настораживало. Так-то я не обольщался и ни на секунду не забывал, насколько опасен и смертоносен сидящий напротив разумный. Бог… нет, Богом его назвать, у меня язык не поворачивается даже мысленно. Так и хочется процитировать Стива из первых «Мстителей»: «Есть только один Бог, Мэм…». По крайней мере, для меня. Не важно.

— Мне вернуть его Ассгарду? — спросил я и чуть приподнял чемодан, как бы намекая. «Тонкий намёк на толстые обстоятельства».

— Нет, — чуть дрогнули кончики его губ, изображая намёк на улыбку. Обменялись, Дзен, любезностями. — Иначе бы не приглашал сюда тебя. Достаточно было бы послать кого-то из моих сыновей или воинов. Уверен, ты не стал бы им отказывать.

— Я выгляжу таким слабым? — неприятно задело меня последнее его замечание.

— Нет, — дрогнули его губы немного сильнее. — Ты выглядишь разумным.

— Спасибо, — только и нашёлся, что ответить я.

— Ты, Виктор, в последнее время, стал заметной личностью в Мидгарде, — проговорил Один… почти без насмешки. — Убиваешь Бессмертных, побеждаешь демонов, ведёшь переговоры с Галактическими Империями от имени планеты.

— Считаешь, что я зазнался, Царь?

— Нет, — снова тронула его губы улыбка. — Почему бы и нет, если ты способен это делать? Недостоин упоминания тот, кто, имея силу, избегает всяческой ответственности. Тот, кто может совершить, но даже не пытается этого сделать. Твои же поступки — поступки сильного. Это достойно уважения.

— Но? — уловил некую недосказанность в его речи я и чуть склонил голову к левому плечу.

— Ты вышел из того мира, который знаешь, к которому привык, в котором силён и могущественен. Совершая поступки, принимая ответственность за целую планету, ты шагнул дальше. За пределы своего мира. В мир, с которым ты незнаком. Туда, где нынешняя твоя сила… ничтожна.

— Кри? — чуть прищурился я. — Они вернутся?

— Нет, — снисходительно улыбнулся Всеотец. — Кри — пыль. Я уже отправил им предупреждение по поводу Мидгарда и того, чей это огород. К тому же, им нынче не до Мидгарда. У них свои неприятности. Что-то произошло с их «высшим разумом», и теперь они на пороге грандиозной гражданской войны. Империя Кри — можно смело сказать, что она сегодня перестала существовать… в прежнем её виде и составе.

— Скруллы? Я ошибся с их высылкой?

— Нет. Не скруллы. Хотя они и представляют собой силу, мало чем уступающую Кри. В последней войне они, конечно, потерпели поражение и Кри сейчас пытаются искоренить их… в своей части галактики. Но метрополия Скруллов далеко. И Кри до неё не добрались. Так что, ты ещё увидишь однажды их корабли в своём небе.

— Понял, — медленно проговорил я, судорожно вспоминая все те десятки комиксов про этих зеленокожих, читанные мной в мире Васи. И от того, что я там вспоминал, мне плохело. Одни только полномасштабное вторжение и «Секретное Вторжение» чего стоят.

— Не скрулы должны тебя беспокоить, Виктор, — продолжил меж тем Всеотец. — А Камни.

— Танос? — нахмурился я.

— Танос… — задумчиво произнёс Один, устремив взгляд своего единственного глаза куда-то вдаль, поверх моей головы. — Теперь его зовут так… Но так ли это важно? Камни существуют миллиарды ваших Мидгардских лет. Они старше самой Вселенной. Сколько их уже было, таких Таносов?

— Тогда… я не понимаю. Если не Танос…

— Камни. Сами Камни, Виктор, — серьёзно, безо всякой улыбки сказал Один. — Сами Камни являются наивысшей опасностью для этой Вселенной.

— Камни. Не тот, кто ими владеет? — сошлись мои брови ещё сильнее.

— Ими невозможно владеть, — несколько громче прежнего произнёс Один. — Это иллюзия. Тебе только кажется, что ты ими владеешь. Но это они владеют тобой. Камни имеют свою волю и свои стремления. Их нельзя назвать разумными в полной мере, так как не обладает каждый из них разумом, даже тот, который за Разум отвечает, но у всех вместе, разум у них есть. Они все связаны друг с другом. У каждого из них есть свои особенности, но стремление у них у всех одно: они стремятся друг к другу! Они жаждут объединения! Объединения в новой Личности. Но,