Ренегат - Мария Архангельская

Впрочем, в приличных размеров караулке стало чуть полегче. Сидевшие там стражники встали, приветствуя начальство. Элана и Джернес терпеливо ждали, пока сержант обменяется с ними бородатыми шутками, и ему доложат, что за время дежурства всё было спокойно. Девушка украдкой разглядывала похожих на медведей стражей, размышляя, что они думают и чувствуют, карауля такую персону. Относятся ли они к своему долгу с особой ответственностью, или для них Кондар – просто ещё один узник?

Наконец один из стражей взял внушительную связку ключей и шагнул к внутренней двери, второй явно собрался пристроиться в конец процессии.

– Это лишнее, – мягко сказал Джернес. – Нас троих будет вполне достаточно.

Стражники вопросительно посмотрели на сержанта, тот кивнул и протянул руку за связкой. Элана вполне понимала желание Джернеса свести количество свидетелей к минимуму. Она и сама не любила, когда за ней наблюдали во время работы. Сейчас девушка уже начала сожалеть, что согласилась на просьбу Джернеса, но поворачивать было поздно. Они вышли в коридор за караулкой, и Элана вдруг поняла, что волнуется, как перед экзаменом. Она довольно много слышала об Алере Кондаре, но до сих пор не имела о нём чёткого представления, кроме твёрдого знания, что он злодей и фанатик. Теперь ей предстояло узнать, что он за человек, причём лучше, чем кому бы то ни было. Если ей хватит сил, если он ей это позволит. Полноценных телепатов были единицы, но зачатками телепатических способностей обладали все маги. И чем сильнее был маг, тем активнее он мог сопротивляться проникновению в свой разум, поэтому возможность неудачи сохранялась всегда. Впрочем, иногда и люди, не имеющие вообще никаких способностей к магии, ухитрялись творить чудеса одной лишь силой воли.

Сержант заглянул в окошечко одной из камер, потом вставил ключ в замочную скважину, дважды повернул его и распахнул дверь. Джернес шагнул в проём первым, Элана вошла за ним, следом за ней переступил порог сержант и закрыл дверь за собой. В камере было светлее, чем в коридоре, освещавшемся только из открытой двери караулки, но всё же не настолько, чтобы захотелось зажмуриться, и Элана сразу увидела того, ради кого её сюда позвали. Лежавший на лавке мужчина повернулся к двери, приподнялся на локте и, разглядев её, насмешливо прищурил ярко-голубые глаза:

– Джернес, я несколько удивлён. Неужели в этом замке не нашлось места, более подходящего для дамы? Если ей есть что сказать о моих беспримерных злодеяниях, можно было потерпеть до следующего заседания.

– На заседаниях ты больше не появишься, – сказал Джернес. – Суд согласился с твоим мнением, что твоё присутствие там будет излишним. Можешь порадоваться.

– Странно, что меня вообще на него вытащили. Хотя, признаться, я уже начинаю сожалеть, что меня лишили этого развлечения. Здесь довольно скучно, – Кондар откинул одеяло и сел. Теперь стало видно, что рубаха на нём разорвана почти до пояса, открывая рельефные мышцы груди. Он вообще был красивым мужчиной, этот магоненавистник, рослым, хорошо сложённым, с правильными чертами лица, которые слегка маскировала многодневная щетина, уже начавшая превращаться в небольшую бородку. Элана разглядывала его с жадным, не слишком приличным любопытством, которое ей так и не удалось подавить.

– Нравлюсь? – поинтересовался Кондар. – На обозрение выставлен редкий зверь, вид – Злодей-магоборец, подвид – Выдающийся.

Элана заставила себя отвести глаза, но щёки полыхнули предательским жаром. Хотя почему она должна смущаться перед этим? Он более чем заслужил всё, что с ним происходит.

Она оглянулась на Джернеса, задавшись вопросом, что он чувствует при виде бывшего друга. Маг, неправильно истолковав её взгляд, ободряюще кивнул. Элана приблизилась к молча наблюдавшему за ней Кондару и попыталась выдвинуть массивный табурет. Шедший за ней сержант, не говоря ни слова, помог ей и встал за её спиной, Джернес остался у двери. Элана села и поймала взгляд скованного человека напротив. Это было нетрудно – он и сам глядел на неё в упор. Она слышала запах давно не мытого тела, но бывало и хуже. Элана сосредоточилась, выбрасывая из головы всё лишнее, и вошла в контакт.

Он понял – за мгновение до того, как ей это удалось. Голубые глаза сузились, уже зацепленное ею чужое сознание вдруг извернулось скользкой рыбой, и, будь у неё чуть поменьше опыта и силы, ей не удалось бы его удержать. Но Элана сумела сохранить возникшую связь, хотя это оказалось очень нелегко. На какое-то мгновение она напомнила самой себе табунщика, который заарканил норовистого жеребца, и теперь тот бьётся на привязи, не давая ни приблизиться к себе, ни подтащить себя поближе. Но это продолжалось лишь несколько секунд. Потом ей удалось сломать внешнюю защиту и войти глубже.

Сопротивление сразу возросло на порядок. Элана без труда прошла слой сумбурных, наполненных злостью внешних мыслей. Они её не интересовали, может быть, поэтому он и не стал их защищать. Он чувствовал её подлинное стремление, ведь, вступая в контакт, телепат тоже открывает себя для того, с кем контактирует, хоть и в меньшей степени, чем тот, кого читают. Но здесь до чтения было ещё очень далеко. Элане казалось, что она погружается в океан из какой-то вязкой, очень плотной субстанции, которая сдавливает её со всех сторон, норовя расплющить своей массой, или, на худой конец, вытолкнуть на поверхность. Ей не хватало воздуха, перед глазами плыли радужные круги, хотя девушка сознавала, что дышит нормально, полной грудью. На лбу от напряжения выступил пот, мышцы непроизвольно напряглись, но Элана упрямо продолжала стремиться всё дальше в глубину, несмотря на возрастающий риск быть задушенной клубящейся со всех сторон ненавистью. Она должна была вот-вот достигнуть дна этой бездны… Но дна всё не было.

Она и Кондар сидели друг напротив друга, сцепившись взглядами, как два бойца, случается, сцепившись клинками, пытаются пересилить друг друга. Глаза Кондара горели яростным огнём, он вновь и вновь сжимал захватчицу тисками ненависти и неприятия, заставляя уже её выкручиваться и сопротивляться его напору. И эта его ярость, унижение, стремление освободиться от какого бы то ни было принуждения, стремление на уровне инстинкта, не давали ей возможности разглядеть в нём что-либо ещё. Раз за разом Элана пыталась ухватить и вытащить на свет хоть какие-нибудь мысли или воспоминания, уже отчаявшись разобраться, что из них что, но каждый раз они срывались с её крючка, с кровью, с болью, но срывались. И в один прекрасный момент Элана поняла, что не выдержит. Она чувствовала его готовность задавить её любой ценой, даже если для этого придётся убить себя. И она начала отступать. Но и это пришлось делать с боем, осатаневший мужчина не хотел её выпускать, и она отчаянно рванулась прочь из него, последним усилием всё же сумев выхватить из его памяти крошечный кусочек.

Связь разорвалась, и Элана покачнулась на табурете. Чьи-то руки поддержали её, около губ оказалась кружка с водой. Она отхлебнула, всё ещё плохо сознавая, на каком она свете и что творится вокруг.

– Госпожа маг, вам плохо?

– Элана, с вами всё в порядке?

В глазах прояснилось, Элана кивнула и выпрямилась. Кондар сидел на своей лавке, привалившись к стене и тяжело дыша, продолжая в упор смотреть на неё. Из его носа текла струйка крови, но он не пытался её вытереть. Потом он глубоко вздохнул, откинул голову и закрыл глаза.