Ренегат - Мария Архангельская

Дверь без стука распахнулась, и вошёл Энсмел. Лицо у него было такое, что Джернес сразу умолк и вопросительно посмотрел на него.

– Добрый день, госпожа Гарсо, – вежливо поклонился Энсмел и повернулся к Джернесу. – Слышали новость? Райвет исчез.

– В каком смысле?

– В прямом. Взяли вчера этот проклятый лагерь. Но его там не оказалось, ни среди трупов, ни среди пленных! И ещё нескольких его офицеров тоже нет.

Джернес помолчал, осмысливая услышанное.

– Сбежали? – предположила Элана.

– Каким образом? Все, кто был в оцеплении, клянутся, что не видели и не слышали ничего необычного… Разве что кое-кто из магов заметил, что накануне в окрестностях лагеря применили заклинание телепортации.

– Кто – известно?

– В том-то и дело, что нет. Но предположить, что Райвет и его люди воспользовались услугами мага…

– А почему бы и нет? – угрюмо спросил Джернес. – Захочешь жить – не то что от мага, от Безымянного помощь примешь. Но кому из магов могло это понадобиться, да и зачем?

– Мы ведь даже не знаем наверняка, их ли это телепортировали.

– Но ведь других версий нет?

Энсмел мотнул головой и присел на стул.

– Но если Кондару удалось пробраться в охраняемую зону, быть может, Райвету так же удалось из неё выбраться? – спросила Элана.

– Кондар – маг, и не из слабых. К тому же у него был Полог, и это не давало возможности проследить за ним или засечь применение магии.

– Что ж, – Энсмел вздохнул. – Разумеется, их будут искать. Хорошо, что хоть с Кондаром скоро будет покончено.

Джернес молча кивнул.

Ему действительно принесли и воду, и мыло, и бритву, и даже сняли цепи, правда, стражников в камеру набилось вдвое больше обычного. А вот про полотенце забыли, и Рыжий вытерся своей старой рубашкой. Он так и не привык думать о себе как о Кондаре, и тем более как о Лейсоне, и начинать в утро казни было поздно. Вода оказалась холодной, хозяева замка сделали для узника лишь то, о чём он просил, и ни граном больше. Стараясь не лязгать зубами, он поскорее натянул на себя новую рубаху, застегнул рукава, зашнуровал ворот. Потом принялся за бритьё, стараясь не обращать внимания на взгляды тюремщиков, подозрительно следивших за каждым его движением. Его так и подмывало спросить, не перепутали ли они бритву с мечом, но он предпочёл не тратить запасы остроумия зря. Всё равно не оценят.

Он всё же порезался, но порез был маленьким и почти незаметным. В любом случае терпеть неудобства осталось недолго. Утешение вышло паршивеньким, но лучшего не нашлось. Когда он отложил бритву и вытер лицо всё той же многострадальной рубашкой, оставив на ней красное пятнышко (Рыжий тут же бросил рубаху в бадью с водой и лишь потом сообразил, что уже через полчаса никто не сможет использовать его кровь), ему снова скрутили руки за спиной. Просить их развязать под честное слово было бессмысленно, оставалось смириться.

Его вывели из камеры. Знакомый коридор, караулка, лестница, переходы… Глаза успели привыкнуть к свету, так что, выйдя во двор, Рыжий не зажмурился, а только прищурился. Холод охватил его со всех сторон, на таком морозе можно было бы обойтись и без палача, просто оставить его простоять часок в одной рубашке, и всё. Двор был аккуратно выметен, посредине возвышался эшафот. Около деревянных ступенек стоял священник в тёмной траурной рясе с серебряным знаком на груди. Лично епископ Сараний, надо же, честь какая…

Кроме него, внизу была только стража, зрители собрались на балконе. Подняв голову, Рыжий оглядел лица. Там были все участники суда, включая Джернеса, Хейнер, и даже та девушка-телепатка, как бишь её… Элана. Она скромно притулилась в уголочке, поглядывая то вниз, то на балконную дверь, словно раздумывая, не уйти ли ей.

Между тем стражники, между которыми шёл Рыжий, поравнялись с епископом и, по его знаку, остановились.

– Ты стоишь на пороге иного мира, сын мой, – в меру скорбно, в меру значительно произнёс клирик. – Быть может, ты всё же решишь примириться с Отцом и Матерью Небесными?

– Да я с ними вроде бы и не ссорился. В любом случае, думаю, мы с ними вполне сможем разобраться и без посредников.

Сараний терпеливо вздохнул и осенил его Знаком:

– Как угодно. В любом случае иди с миром, сын мой.

– Среди ваших… гм… подружек, ваше преосвященство, моей матери точно не было, – и Рыжий, больше не глядя на епископа, шагнул к ступеням. Без последнего высказывания можно было и обойтись, но его охватило непреодолимое желание сказать напоследок какую-нибудь гадость.

Сначала Элана не хотела приходить сюда, вид крови и смерти никогда не доставлял ей удовольствия. Но любопытство оказалось сильнее, и она решила, что уйти можно будет в любой момент, а вот возможности увидеть этого человека ей больше не представится. Если бы её спросили, почему она хочет его видеть, она не смогла бы ответить. Наверно, он просто завораживал её, как, случается, завораживают змеи и другие опасные твари. Она смотрела, как он идёт через двор в окружении дюжины стражников. Лёгкая походка, высоко поднятая голова… Даже связанный, в подавляющем магию ошейнике, Кондар казался опасным, как остаётся опасным запертый в клетке хищник. Вот он повернул голову, и Элане показалось, что он смотрит прямо на неё. Она не выдержала и отвернулась, а когда снова взглянула вниз, Кондар уже остановился рядом с епископом. Во дворе царила тишина, зрители молчали, так что слова Сарания и ответы осуждённого были слышны всем. Кондар поднялся по ступеням так спокойно и уверенно, словно они вели на крыльцо его собственного дома, и досадливо мотнул головой, когда помощник палача шагнул к нему с повязкой:

– Не нужно.

Пора было уходить. Элана поднялась, и, не удержавшись, бросила последний взгляд на эшафот и осуждённого, уже ставшего на колени у плахи. Она не сочувствовала и не могла сочувствовать Кондару, но его мужество вызывало невольное уважение.

Девушка взялась за ручку балконной двери, и тут что-то произошло. Из-за спины словно повеяло свежим ветром, не холодным, а именно свежим, как после грозы, и волоски у неё на шее поднялись дыбом. Что-то изменилось в окружающем мире, что-то настолько привычное и неизменное, что Элана даже не сразу сообразила, что чувствует прикосновение чужой и очень сильной магии. А потом позади раздался беззвучный магический взрыв. Ткань мира разорвалась, и ей показалось, что всё вокруг, включая её саму, начало втягиваться в этот разрыв. Телепорт, и какой мощный!

Всё продолжалось лишь секунду, и тут же кончилось. Элана, приходя в себя, сжала ручку двери, которую так и не успела открыть, и тут потрясённая тишина за её спиной сменилась разноголосым шумом. Кто-то громко ругался, кто-то возмущался, кто-то требовал объяснить, что происходит. Остальные говорили менее громко, но все разом. Элана обернулась, прошлась недоумённым взглядом по повскакавшим со своих мест зрителям, потом догадалась посмотреть вниз. На эшафоте было пусто, Кондар исчез вместе с плахой. Палач глупо застыл с поднятым топором.