Алые воды "Карибского супа" - Анастасия Стеклова

Юнга прижал палец к губам. — Не шумите, напугаете.

Тут из-под кровати наружу высунулись, щурясь на солнце, две детские мордашки. Бледные, с широко расставленными и немного выпученными глазами и тонкими лягушачьими ртами, похожие как две капли воды. Морис осторожно полил их водой, и они заметно посвежели, глаза их распахнулись шире, ротики приоткрылись.

— Пресвятая Мария, да это дети… — прошептала Бесник, не веря своим глазам.

— Идите сюда, мои милые, — Морис почти что лёг на пол и протянул им обе руки. Тонкие маленькие пальчики, казавшиеся полупрозрачными, обхватили большие пальцы, розово-красные и колючие из-за непривычно тяжёлой работы, содравшей кожу на руках.

Тут Ламарк ахнул и попытался назад, Йорек снова поднял брови, Чайник взвизгнул, а Бесник выхватила нож. Волосы у близняшек были голубые, на руках перепонки, одежда из тонкого полотна лазурного цвета, а вместо ног хвосты. На изрезанных шеях золотые обручи.

— Русалки! Морские дьяволята!

— Незачем так кричать, они ничего вам не сделают, — спокойно ответил им Морис, беря малышек на руки и сажая их себе на плечи. — Ух, тяжёленькие вы…

Маленькие мокренькие русалочки крепко вцепились Морису в голову и свесили с плеч хвосты — тоже тонкие, бледные, полупрозрачные. Казалось, их можно сломать одним пальцем, и на пол опадут белые фарфоровые осколки. И в противопоставление им у двери в спальню — четверо взрослых крепких людей, до того напряжённых, точно перед ними был тигр. Контраст неожиданный и разительный. Морис почти физически ощущал это напряжение, и его отчуждённость, избранность, конфликт с нормальными людьми суши отчего-то придавали ему сил и самоуважения.

— Как они здесь очутились?! — наконец очнулся Ламарк.

Морис снисходительно улыбнулся, точно его спросили об очевидной вещи.

— Видите, на них синие одежды. Эти русалочки принадлежат к атлатетис клана Анасис, чей символ — золотой трезубец. На них напал клан ламантинов, клан Трихехо. Если бы бедняжки не спрятались, их бы просто убили, а поскольку они напугались, то не могли отсюда уйти, потому как высохли.

Бесник с ноткой стыда убрала нож и отважилась посмотреть детям в лицо.

— Заделался ты, Сопляк, в учёные по тварям… Получается, их слабости — солнце и сушь?

Морис кивнул.

— Их надо поскорее вернуть в море, им очень жарко.

Четверо оппонентов расступились, и Морис осторожно вынес детей из капитанской каюты, ему посмотрели вслед с враждебной боязнью и тайным уважением.

Когда юнга толкал ногой дверь, обе русалочки синхронно обернулись на идущих позади Бесник, Ламарка и Йорека. Их рты растянулись в жуткой острозубой улыбке.

Бесник рефлекторно нащупала на груди крест и сжала его, бормоча молитву, Йорек поспешил почтительно поклониться. Ламарк покачал головой и посмотрел, долго ли Чайник планирует стоять как окаменевший.

Собственно, и так было понятно, кто стал козырем при возможных контактах с морским народом.

Морис попросил русалочек закрыть глаза, когда шёл через палубу к фальшборту, чтобы те не видели трупов. Спускаться не потребовалось — близняшки сами скользнули в воду, пусть не так изящно, как полные сил взрослые, но куда аккуратнее людей. Затем над поверхностью воды показались две маленькие головки.

— Энтера! — крикнула одна.

— Альтера! — тут же сообщила другая.

— Морис! — бывший юрист ударил себя большим пальцем в грудь.

— Vale! (До свидания!) — хором крикнули близняшки и скрылись под водой.

Дальше была тяжёлая и противная работа. "Гумилитию" подвели поближе и снабдили тросом. На шлюпках остальная команда перебралась на фрегат. Трупы завернули в парусину, которую заботливо и по всем правилам зашила Хэм, Бесник нашла в капитанской каюте Библию и кое-как прочитала молитву за упокой их душ, после чего павших бросили в воду.

— Пусть доедают, — мрачно пошутил Ламарк.

Остаток дня восстанавливали положение снастей и парусов, чинили то, что сломалось, и пытались выковыривать иглы из древесины, так что под вечер все буквально умирали от усталости, даже на Мориса никому не хватило сил орать. Никто не готовил и ни у кого не было аппетита, так что все обошлись несколькими кучками свинины, сухарями и сильно разбавленным ромом.

— Давайте спите уже, продолжение всей поебени утром, мы с Йореком и Ламарком на ночной вахте, — устало сообщила Бесник команде, закуривая трубку, и матросы встретили эту новость с вялым восторгом.

Морису снова не спалось. Если сначала "Гумилития" казалась ему не лучшим местом для сна, то душное и пропитанное духом мертвецов лоно чужого корабля ещё меньше располагало к полноценному отдыху, а потому он решил, что лучше уж поспать в шлюпке — в тот раз он по крайней мере лучше выспался.

Он крадучись вышел на верхнюю палубу и осмотрелся. Йорек дежурил на корме, облокотившись на фальшборт и мрачно уставясь в тьму волн. Бесник и Кхецо курили на носу. Все были сосредоточены на угрозе извне. Середина оставалась без присмотра.

Морис на цыпочках подбежал к фальшборту и заглянул вниз. Шлюпка висела прямо под ним, уже накрытая. Морис спустился по канату (за день уже немного привык к таким вещам) и начал устраиваться.

Ну наорут на него утром, так что с того? Это Карибы, здесь счастливы лишь подлецы. Как и везде, впрочем.

Размышления прервал короткий стук о дерево. Он раздавался внизу. Молодой человек перегнулся и увидел знакомую бледную голову.

— Здравствуйте, уважаемая связующая! — вполголоса поприветствовал он русалку, которую встретил в тот день первый и которая провела его к Артемиде.

— Зови меня Ахиллея, — тихо попросила та. — Наш разговор не есть в рамках закон.

— Понял, — кивнул Морис. — Я готов слушать.

Русалка вынула руки из воды и начала еле слышно говорить, сопровождая свои слова невыразительными жестами.

— Вы спасти дети родня клан Анасис и видеть мёртвые. Это клан Трихехо. Вы думать, Трихехо зло. Не всё просто. Их вынудили. Сушеходы сделать громкий огонь, Трихехо злой. Огонь сделали, потому что мы их заставить. Грабить тоже мы. Дети испугаться и потеряться. — Она неожиданно вздохнула, отчего вода полилась у неё из шеи. — Вы хорошо подумай, за чья сторона воевать. Я не Трихехо, есть другая сторона.

Морис кивнул.

— Значит, ополчение против Артемиды, — сказал он. Вышло немного злобно, потому что последние слова показались ему бредом. Как это так можно — идти против своей королевы, такой прекрасной, с таким журчащим и доводящим до сладостной дрожи голосом!

Ахиллея быстро и неубедительно замотала головой.

— Артемида велить следить, чтобы знать, как помочь. Вы потом сообщите, как помочь, она будет знать место. Мы готовы вам помочь, вы нам уже помочь и дальше будет помочь.

На этот раз Морис по-доброму улыбнулся.

— Я понял. Спасибо большое! Это всё?

Ахиллея кивнула.

— Хорошо. Спокойной вам ночи, и не плавайте одна,