Принцесса папарацци - Анастасия Масягина

Техника каким-то невероятным образом все же уместилась в багажнике и на крыше джипа. Хенри, на правах старшего, занял место рядом с водителем. Норберт и мы с Наташкой уместились на заднем сиденье. Стоит ли говорить, что, встретившись после недельной разлуки, мы с Андреевской теперь болтали без умолку.

Ветер немного утих, тайга была невероятно нарядной под всем этим искрящимся, нетронутым снегом. И путешествие обещало стать приятным. А после я предвкушала горячую ванну и вкусный ужин с морепродуктами.

Самым сложным было преодолеть путь по от кордона до трассы по бездорожью. Мы преодолели. Но только метров пятьсот. Потом джип безнадежно встал.

Теперь понятно, почему никто не соглашался за нами ехать.

Пришлось звонить Пустову по спутнику, и он сообщил, что через каких-нибудь четыре часа рядом будет проезжать военный КамАз. Да, он попросит водителя заскочить и вытянуть нас.

Мы вышли из машины, лепили снеговиков и играли в снежки, безудержно смеясь, как в детстве. А в перерывах бегали в джип греться горячим кофе из термоса, предусмотрительно захваченного Алексеем. И я заметила, как генеральный директор транспортной компании смотрит на мою подругу. И внезапно поняла, почему он согласился ехать в занесенную снегом тайгу, когда все остальные отказались.

Когда Леша пошел в машину за термосом, я шепнула ей об этом.

– Моя совесть чиста, – пожала плечами Наташа. Даже в китайском пуховике она выглядела экзотичной и изысканной. – Поверь, я не давала ему ни малейшего повода на что-то надеяться.

– Но, по-моему, он отличный парень, надежный. И он нас спас.

– Возможно. Но я стану тратить время только на мужчину, в котором я увижу отца своих будущих детей. В Алексее я его не вижу.

– Но такой поступок…

– Неужели ты еще не поняла, глупенькая? Наша работа – сплошной экстрим. Мы все время оказываемся в ситуациях на грани фола. И периодически кто-то нас спасает. Невозможно в каждого такого спасителя влюбляться! Именно поэтому во всех шести регионах продюсеры – красивые, образованные девушки из хороших семей. Влюблять в себя, вдохновлять на подвиги – наша с тобой профессиональная обязанность. Это часть нашей работы. Такая же, как договариваться о съемках. Здесь нет волшебства, только профессионализм. И чувствовать себя виноватой я не собираюсь.

От ее слов у меня голова пошла кругом. Я бы дорого дала, чтобы никогда всего этого не слышать. Но, увы. Я уже была продюсером проекта, я подписала контракт сроком на два года и сейчас стояла посреди заснеженной тайги рядом с безупречной и самоуверенной Андреевской. На ней был малиновый горнолыжный костюм. Теплый, изысканный и вызывающе яркий. Я куталась в старый пуховик. Эту куртку я выгодно купила на китайском рынке. Смотрелась она довольно прилично, но вот рыбий мех совершенно не грел.

– Ты хочешь сказать, что наша обязанность – использовать мужчин?

– Не совсем так. Негласный кодекс чести все же существует. Если ты им ничего не обещаешь, ты чиста.

– Но ведь они-то все равно надеются, это же очевидно.

– А вот это уже их проблемы. Ты всего лишь используешь свою красоту для работы. Это не грех. Это так же естественно, как использовать свои мозги и талант. Красота – тоже дар. И он, увы, ненадолго. Ася, я не пойму, что с тобой. Я говорю очевидные вещи, в этом нет ничего ужасного, а у тебя такой вид, будто я отобрала твой паспорт и сейчас заставлю работать проституткой.

Я не стала говорить, что сейчас близка к этой мысли.

– Ээээ… Знаешь, Наташ… Просто я никогда не рассматривала свою внешность как ресурс.

– И напрасно. Некоторые модели делают миллионы долларов только на внешности.

– Наверное, ты права… Просто… мне надо привыкнуть к этой мысли.

Наташка хмыкнула и обиженно прищурилась, видимо решив, что я осуждаю ее поведение. К счастью, как раз в этот момент вернулся Алексей с термосом.

Мне было жаль этого веселого, доброго, благородного человека. У него изначально не было ни малейшего шанса. Ни полшанса. А он об этом не подозревал. Он жил в прекрасном мире таежного города в окружении сопок и был бесконечно далек от хитроумных интриг коварных продюсеров. Она ему просто нравилась. Безупречная питерская красавица с вечно туманным, как утро над Невой, взглядом и с обледенелым под ленинградскими метелями сердцем.

И я уже знала, что надеяться не на что. Чуда не произойдет. Потому что она довольна своей безупречной жизнью и не захочет ничего менять.

Через четыре часа с четвертью мы дождались свой КамАз и выбрались на трассу.

Алексей довез нас до города и сказал на прощание, что мы можем звонить ему в любое время дня и ночи и по любым вопросам. Смотрел он при этом, конечно же, на Наталью.

В гостинице, едва оформив документы и сдав технику в камеру хранения, я бросилась в ванную и заперлась там.

За неделю волосы успели превратиться в паклю. Я быстро опрокинула в ванну маленькие бутылочки гостиничного геля для душа. Тут же поднялась высокая белая пена, взбитая мощной струей воды. Я погрузилась в эти пахнущие лаймом облака и забыла обо всем на свете.

Через полчаса я вышла из ванной. В нашем номере люкс никого не было, на кровати я нашла записку от Наташки. Подруга писала, что они ждут меня в холле гостиницы, чтобы вместе пойти в ресторан – отметить возвращение из заповедника.

После недели, проведенной в глухой тайге, все это казалось таким нереальным – номер люкс, пенная ванна, ужин в ресторане. А ведь мне предстояло еще выбрать наряд и уложить волосы!

Я решила не слишком наряжаться, чтобы лишний раз не провоцировать Хенри на язвительные замечания. После недолгих колебаний остановилась на темно-коричневых брючках с широким поясом и шерстяном свитере в тон.

Волосы цвета коньяка рассыпались по плечам, и я стояла как завороженная, глядя, как под светом электрической лампы в них вспыхивают рыжеватые искры. Как мало, оказывается, нужно для счастья – всего лишь вымыть голову.

Я уже отвыкла пользоваться косметикой и потому лишь слегка подвела глаза, чтобы подчеркнуть глубину взгляда.

Вот это сочетание мне всегда больше всего нравилось в своей внешности: темные блестящие волосы и огромные черные глаза.

Полусапожки на небольшом каблучке сделали Асю Земляникину почти высокой.

Лифт останавливался прямо у стойки администратора. Девушка в синей униформе окликнула меня:

– Вы из четыреста двенадцатого номера? Продюсер немецкого телеканала?

Я непонимающе кивнула. Что опять случилось?

– Я забыла вам сказать, когда вы заполняли документы. В прошлый раз ваша девушка, высокая блондинка…

Я обмерла.

– Лена Копейкина?!

– Кажется, да, Лена. Она телефон забыла. Мы сохранили, сможете ей передать?