Экипаж лейтенанта Родина - Сергей Михайлович Дышев

по клапанам, и полилась веселая, задорная, как звонкая весенняя капель, мелодия «Турецкого марша». В одном месте Саня чуть сбился, но этого никто не заметил, кроме Руслика и хозяйки. Доиграв до конца, Саня выдохнул, а благодарная публика ответила единодушными аплодисментами.

– Браво! – просияв, оценила Татьяна Матвеевна. – А какой хитрец, как ловко подготовил нас… к высокому искусству.

Саня, приняв самый скромный вид, поклонился:

– Не надо оваций!

– Командир, а как он тебя развел! – с довольной физиономией заметил Сидорский.

– А кто первый клюнул, «не мучь гармошку», – подначилИван.

– И где ж вы так научились играть самого Моцарта? – заинтересовалась хозяйка.

– У нас в школе был учитель музыки, Андрей Макарович. Тоже из приезжих…

– Из ссыльных? – обронила без интонаций хозяйка.

– Ну да… Он играл на трех инструментах. И меня научил… А дома у нас баян был. Только сгорел он вместе с хатой…

А Руслик, подумав о своей гитаре, которую возил, завернутую в брезент в танке, (устроить бы дуэт), спросил:

– А что еще можешь сыграть?

– Могу частушки!

Сидорский привстал, крутанул хищно свой ус и с пафосом объявил:

– А сейчас – частушки! Слова и музыка – народные. Исполняет гвардии рядовой Александр Деревянко!

Саня тоже встал, разогревшись на Моцарте, поправил гармонь и залихватски произнес:

– Значит, это самое… «Ехал Гитлер на Москву»…

Он рванул меха и грянул куплеты, десятками и сотнями ходившие по окопам, собираемые и публикуемые иной раз в дивизионных газетах.

Гитлер вздумал угоститься —

Чаю тульского напиться.

Зря, дурак, позарился —

Кипятком ошпарился.

Москву-город взять пытались

Немцы-неприятели —

Рокоссовского герои

Их назад попятили!

Лез к Москве фашист-мошенник

Через надолбы и рвы —

Крепкий русский подзатыльник

Получил взамен Москвы.

Ехал Гитлер на Москву

На машинах-таночках,

А оттуда, из Москвы, —

На разбитых саночках.

У московских у ворот

Удивляется народ:

Немцы ходят в наступленье

Только задом наперед.

Дружным хохотом встречало застолье простенькие и незамысловатые куплеты, а звонкий голос Сани звал, подталкивал пуститься в пляс. Тут же мелодия сменилась, и под «Яблочко» Саня выдал новую порцию частушек.

Ой, яблочко,

Ой, яблочко

Росло за Вислою.

У врага под Москвой

Дело кислое.

После первого куплета Сидорский выскочил из-за стола, пошел вприсядку, по кругу, не хуже удалого матроса с корабля.

Ой, яблочко,

Да с червоточинкой.

Немцу взять Ленинград

Нету моченьки.

Ой, яблочко,

Да с Дону катится.

От Ростова фашист

Задом пятится…

Кирюха тут же изобразил, как фрицы пятятся, сделав круг вприсядку задом, и поклонился до низу с последним аккордом.

– А вот эти частушки специально для танкистов-сельчан, – объявил новый номер Саня.

«Конферансье» не преминул уточнить:

– То есть для уроженцев сельской местности!

Саня степенно добавил:

– Для колхозников.

– А зачем противопоставлять городских и деревенских? – пискнула Катя.

– Душа моя, но кто же против и кого? – ласково сказал раскрасневшийся от успеха Деревянко, подмигнул и продолжил новый цикл. Легко получилось, красиво и душевно, как на сцене деревенского клуба.

Напишу письмо Светланке,

Пусть узнает весь колхоз:

Я подбил три вражьих танка

И фашистский бомбовоз.

Думал Гитлер наяву:

«В десять дней возьму Москву!»

А мы встали поперек:

«Ты Берлин бы поберег!»

Эх, ма! Наша мать —

Горькая Расея.

Научились воевать,

Долбанем злодея.

Долбанем-долбанем:

Живы будем – не помрем.

Живы будем – не помрем.

Кол осиновый воткнем.

На этом сюжетно-завершённом месте Деревянко хотел закончить игру, но Кирилл протянул вперед руку, объявил, что просит продолжить в том же мотивчике, и после «яблочка» назрело хорошее желание прочистить горло, если не спиртным, то ядреными частушками.

Саня кивнул, мол, ерунда вопрос, мотив № 2.

Сидорский сам себя объявил:

– Русская народная, блатная хороводная. Сопрано.

Все замерли, может, как рождение звезды на небесах, услышат чудное творение, голос мощный и покоряющий. Но лучше бы Киря этого не делал.

Мы с миленочком катались

На военном катере.

Катер на бок повернулся,

Мы – к едреной матери!

Ха-ха!!!

Наверное, если бы среднеазиатского ишака научили петь, он исполнил бы лучше. Но три ноты сержант Сидорский голосил старательно, мощно и, как ему показалось, выразительно. Он знал, что главное в песне – это слова, а мотив можно любой.

Я с ефрейтором в казарме

Службу доблестно несла.

Он ложиться приказал мне,

Честь ему я отдала.

Ха-ха!!!

А чтоб доходило, Киря вскочил и стал притопывать, но в пляс не пустился, чтоб не сбить дыхание, ведь в запасе имелось еще двадцать куплетов.

Эх, мат-перемат!

Дайте новый автомат.

На переднем энтом крае

Всех фашистов постреляю.

Ха-ха!!!

Я девчонка боевая

До чего ж достукалась.

Полюбила лейтенанта

И в ремнях запуталась.

Ха-ха!!!

Саня понял, что не туда загнули, и чем дальше, тем больше веселое похабие может испортить атмосферу и, перейдя на другой мотив, завершил игру.

Все облегченно вздохнули, потому что хозяйка нахмурилась, да и внучку не привели в восторг куплеты сержанта.

– Мой совет вам, – Татьяна Матвеевна уже усмехнулась, – не пойте, лучше спляшите.

– Да, моя тонкая душа имеет грубый голос, – согласился Кирилл.

Пока Сидорский пожинал лавры танцора и певца, никто не обратил внимания, как Руслик пересел на лавку у стены, закончил сборку и повесил часы на свое место. Он подтянул гирьки, и тут, о чудо, послышалось что-то похожее на шипение, потом дверца отворилась, выскочила кукушка и боем часов прокуковала двенадцать раз.

– Руслик, браво! – первым пришел в себя Кирилл. – Птичка спела лучше меня!

Татьяна Матвеевна и Катя переглянулись и рассмеялись.

– У вас просто золотые руки, Руслан! – растрогалась хозяйка.

А Катя добавила:

– У вас и сердце доброе! Ведь птичка, она для нас как живая.

Руслан смущенно улыбнулся:

– Добрый доктор Айболит вылечил кукушку.

Катя просто сияла:

– Она будет куковать, и каждый раз мы будем вспоминать