Простейший Завет. Физика любви - Римма Карамова

Мне сейчас не хочется представлять, что бы было с моей мамой, если бы она оставляла эту боль в себе. Передо мной сотни примеров добрых мам и хороших жён. Немало их сидит у меня на платном аккаунте с отметкой «даром по диагнозу онкология или аутоиммунное заболевание». Сколько людей живёт с невысказанными эмоциями, подавленной яростью, не решающихся признаться, что их всё не устраивает, раздражает и злит! Много. Очень много. Это какое-то оружие массового уничтожения – остаться в рамках приличия и нравиться всем, кроме себя. Сейчас моя мама уже давно на пенсии, у неё всё в порядке со здоровьем, насколько это может быть в семьдесят лет. Сегодня она спокойно может допустить мысль, что если папа сделает ей действительно больно, как было в молодости, то ей будет плевать на то, что о ней подумают люди и с кем ей придётся доживать свои дни. У неё есть мы, и главное – у неё есть она сама. Она пережила операцию по удалению груди и больше не играет всерьёз в игры обижулек, в которые она так самозабвенно и успешно играла до диагноза.

Друг мой, обида на родителей – это то, с чего стоит начать купировать эту несуществующую опухоль в твоём мозгу. Одна из заповедей Ветхого Завета гласит: почитай отца и мать своих. Следовать ей искренне возможно, только возведя свою жизнь до божественного дара, который ты получил через родителей, а это нереально, если твоя жизнь всё ещё – война разума с душой. Душа кричит: «Не хочу!», а мозг отвечает: «Надо!»

У меня есть для тебя ещё одна история. Как-то я спросила свою аудиторию, кто на что обижается вообще. Приз «Я в шоке» получила женщина, у которой была обида на папу. Он умер, и это было очень обидно. Но обиднее всего было даже не то, что он посмел умереть, а то, что он не смог ввиду своего отсутствия среди живых гулять с её сыном, а с детьми сестры при жизни гулял. Занавес.

Итак, всё, что нужно надо знать про обиды, – то, что это чувство приобретённое, а значит, от него можно избавиться. И второе – это то, что обиды тебя обессиливают. Забирают твою драгоценную энергию, которая тебе так нужна. Стремление изменить ситуацию, а не отношение к ней, выматывает, не оставляя никаких шансов для хоть каких-то конструктивных идей. Чем старше мы становимся, тем чётче мы видим их страшную жатву, они сжирают нас изнутри, не давая душе развития, а телу элементарных сил. Поговори с любым человеком, кому поставили онкологический диагноз, и ты поймёшь, о чём я говорю.

Да, это не просто, и нет, это не быстро. Но игра в жизнь стоит свеч, и в неё стоит попробовать играть, а не быть по жизни статистом в чьей-то чужой постановке.

Есть ещё один нюанс с обидами. Тебя уже наверняка учили прощать, выписывая, например, свои обиды на листок, сжигая или съедая их, – не суть. Не буду уходить в дебри эффективности подобных методов, однако они идут вразрез с моими словами выше. У меня обид не существует, а если перечислять их по списку, они возникают. Что же получается? Обидевшийся сам человек снисходит до мнимого обидчика, прощая ему то, какой тот на свет уродился? Не это ли тщеславие, товарищи? Не наше ли эго принимает эстафету обид, уводя нас опять от свободы и справедливости всего на свете? По-моему, обмен шила на мыло. Всё это опять переключает твоё внимание от себя на внешнее, а куда внимание – там рост. Выросших по осени цыплят считай сама.

Можно ещё обидеться на саму себя, это тоже займёт твой скучающий от безделья мозг на долгие годы. За то, что не сказала когда-то нет, не доучилась, не дала ребёнку чего-нибудь эдакого ценного, не удержала единственного нежного или не выросла до ста восьмидесяти сантиметров, такое тоже, знаешь ли, бывает.

Это называется чувство вины. Я до сих пор могу сказать дочке ужасные слова, например: «Поедешь жить к папе». Я не хочу, чтобы она жила с отцом, мне с ней хорошо. Тем более я не хочу ей сделать больно. Это моя боль, это свою нелюбовь к себе я выплёвываю в эти слова, а дочь тихо плачет, отвернувшись от меня. Казалось бы, здесь меня должно с головой накрыть чувство вины и раскаяния. Но нет, я разбираю на атомы свои эмоции и нахожу ту рану, которая толкает меня делать больно самому дорогому человеку на свете. И только тогда я рассказываю дочери, что заставило меня произнести эти слова, не ожидая, что она меня поймёт. И она понимает. Мой родной человек, которому досталась в матери именно я.

Это вторая сторона медали, у которой первая из сторон – обида. Дуальность этих чувств для меня не сразу стала очевидна. Опыт и анализ дали мне понять, что там, где есть обида, есть чувство вины. Пропорционально, как и вся библейская физика для меня. Человек, который знает, как должно быть снаружи, полагает, что знает и как всё устроено внутри. Хотя тысячи лет ему повторяют: Господь и пути его неисповедимы, он всё ходит по кругу этих знаний, которые к нему как к части божественного и поэтому уникального не имеют никакого отношения.

Людям бы научиться анализировать свои поступки и их последствия, но жизнь по стереотипам и правилам, дающая готовую усреднённую модель поведения, не даёт очухаться, как ты уже становишься виноват. По своей воле. Поэтому и вся прошлая жизнь – сплошные ошибки и разочарования в себе.

Моя личная история с чувством вины так же коротка, как и с обидами. Взрослые по старой схеме пытались поработать в этом направлении, но безуспешно. То ли старались плохо, то ли ученик из меня так себе. А может быть, и у самих взрослых в моём роду с этой установкой не всё так плохо. Римма не помогала бабушке окучивать картошку, хоть той было очень тяжело и всю зиму она ею питалась. Римма прогуливала школу, изобретая всё новые причины туда не ходить. Она периодически не мыла посуду и не жалела уставшую маму, а у папы могла стащить рубль из кармана рабочих штанов. У этой девочки вообще отсутствовала совесть, сколько бы ни старались классный руководитель в школе, бабушка и мама призвать её к стыду.

Однажды маман на меня справедливо наехала, когда на сдачу с рубля за хлеб я купила леденец без спроса. Видимо, за покупку леденца мне уже прилетало или мне не разрешали, а может, просто боялась мамы, раз я не моргнув глазом наврала, что это кассир ошиблась в расчётах со сдачей. Мама отправила меня восстанавливать несуществующую справедливость, и я допоздна шаталась по улицам. Когда я вернулась, меня поставили в угол и долго рассказывали нашей соседке, которая имела неосторожность зайти на чай, какая я сволочь. Сволочь спокойно стояла в углу и думала только о том, когда же этот бессмысленный концерт закончится и можно будет поесть перед сном.

Вот он – весь эффект дуальности в одном примере бессовестного ребёнка. Обиды на маму нет, а значит, и чувство вины взять неоткуда. Мама не должна была мне ничего. Я скрыла, а на самом деле не скрыла покупку леденца и получила последствия, которые, конечно же, допускала. Никакой ошибки с моей стороны, только опыт. В следующий раз я так глупо не попадалась. Вывод сделан: энергия потрачена зря, овчинка выделки не стоит. Один леденец, а потерян целый вечер. Ты понимаешь, куда я клоню? Я не оправдываю воровство, я показываю тебе, как может работать мозг без самобичевания. Как можно анализировать ситуацию и оборачивать всё в свою пользу.