Мурный лохмач - Маргарита Преображенская

инструкция по эксплуатации Чуда, где французским по белому значилось, что надо сорок раз подумать прежде, чем начинать формировать Чудесный образ, ибо отмена будет невозможна.

– Как на это посмотрит Клодина? – пробормотал Шарман, озадаченно почесав затылок, и принялся читать и перечитывать инструкцию, чтобы как-то спасти ситуацию, ведь от того, как это Чудо повлияет на Главу Пыточного Следствия зависела жизнь Базиля.

***

В это время Базиль, как давний нарушитель всяческих инструкций, отчаянно резался в баккара и кости со своими сокамерниками, собирая заслуженные трофеи. В этом не было ничего чудесного: «ловкость лап и никакого мошенства». Ему не удалось обыграть только того самого загадочного арестанта в погнутой и поблекшей от времени короне. Было видно, что этот скелет не имеет навыков шулера, ему просто фатально везло. Победа будто была его вторым именем! Остальные заключённые относились к нему с открытой неприязнью, но опасались вступать в бой, потому что скелет не раз демонстрировал завидные умения и сноровку хорошего воина, в прямом смысле этого выражения отбивая желание нападать на него. Такие таланты очень пригодились бы повстанцам.

– Наше вам с кисочкой! – вальяжно поприветствовал его Базиль, изобразив поклон и распуская кошачьи уши и хвост.

Скелет сложил костлявые руки на груди и гордо отвернулся, приняв его за очередного вора, нарывавшегося на неприятности. Выглядело это и смешно, и грустно.

– Уж позвольте мне записаться к вам на аудиенцию, Ваше Высочество! – пошутил Базиль.

– Вы разве знаете, кто я?! – удивлённо спросил скелет.

– Если честно, то нет, но буду рад знакомству! – признался Базиль, опустившись на пол рядом со скелетом.

– Тогда разрешите представиться, Принц Без Коня, – сказал скелет.

– Лохмач без страха и упрёка! – сказал в ответ Базиль, протягивая принцу руку.

В тюрьмах, да и вообще во всём Потустороннем Париже было непринято называть истинные имена, потому что, узнав истинное имя, некроманты могли причинить любому весьма ощутимый вред. За каждым обитателем потусторонья тянулась призрачная цепь, не дававшая ему пересечь грань между живыми и мёртвыми. Преодолеть тяжесть этих оков могли только оборотни, выходившие на охоту каждые пятьдесят лет, и те, у кого было достаточно дыханий и биений, чтобы выбраться с того света. Некроманты могли использовать цепи для ловли преступников и пыток.

Принц рассказал ему, что уже потерял счёт дням своего заключения. Когда-то он был победоносным воином, но проклятие Люрора де Куку обрекло его на вечное прозябание между жизнью и смертью в образе скелета. За неосторожное высказывание против несправедливых порядков и засилья некромантов Его Высочество попал на ярус пыток, но вместо этих самых пыток, которым подвергли всех, кто был в камере вместе с ним, о принце надолго забыли, а теперь неожиданно перевели в долговой сектор якобы в рамках уплотнения помещений.

– Значит, нас свела сама судьба! – сделал вывод Базиль. – А не было ли среди заключённых вот этого? Он тоже из ваших, из венценосных.

Базиль нацарапал на стене забавный шарж на Карла IX, в которого была так влюблена Мари Туше ( тот тоже несколько лет назад угодил в Замок Консьержи).

– Я его не видел, но слышал, что Его Величество прямо перед уплотнением перевели на ярус, где расположены Горнила, – прошептал принц.

– Плохо дело! – пробормотал Базиль. – Надо срочно его вызволять!

Горнила использовались для массового развеивания в Абсолюте, после которого душа уже никогда не могла возродиться в новом теле, став частью полотна Жизни и Смерти.

– Отсюда не убежать! Мало выбраться из камеры, надо иметь пропуск-печать, чтобы выйти с нижних ярусов наверх, а самая главная печать выхода в Париж хранится только у хозяйки этого Замка, – мрачно сказал Принц. – Многие пробовали выбраться, но безуспешно. После этого ими занималась лично Глава Пыточного Следствия, с тех пор их никто не видел.

Кстати, за время пребывания Базиля на долговом ярусе из камеры, где он находился, стали одного за другим забирать оборотней для допроса (сначала это были вервольфы, затем медведи), назад они не возвращались. Мурный Лохмач тешил себя надеждой, что Глава Пыточного Следствия тоже ищет встречи с ним, но не догадывается, кто он.

– Пора мне-у заняться ею, мр-р-р-р-р! – сузив в щёлку зрачки, мечтательно промурлыкал Базиль, когда дело дошло до оборотня-росомахи.

Риск только разжигал в нём желание, делая ощущения ярче, острее, заставляя чувствовать себя живым, но положение заключённого не давало возможности для эффектных приёмов ухаживаний, ставя его в зависимое положение. Пора выбираться с долгового яруса!

– Вы же мне поможете, принц? – обратился он к скелету.

– Я всегда готов сражаться за правое дело! – заявил тот, и в его пустых глазницах вспыхнул алый огонь.

«Раздухарился, Высочество!» – весело ухмыляясь, подумал Базиль.

Принц был его полной противоположностью: слишком воспитанный и честный, эдакий рыцарь среди отпетых маргиналов, но ему можно было доверять, а это качество перевешивало все возможные недостатки. Перед тем, как начать действовать, Базиль отправил весточку Шарману. Для этого оборотень ещё на воле нанял стаю призрачных блох, обладающих потрясающей прыгучестью. Всё, что от них требовалось, это прыгать и кричать сакраментальную фразу «a la fin du mandat (а-ля фан ди монда)», которая в переводе на русский означала бы приблизительно то же самое, что «а-ля, у-лю, гони гусей!». Пока блохи прыгали к выходу, чтобы на воле начать кричать, Базиль и Принц Без Коня подбили кромешников из охраны на «честную» игру, ставкой в которой была печать выхода.

***

– Пора! Уже пора! – закричала Мари Туше, тряся Шармана за могучее плечо. – Выводи свое чудище!

– Не чудище, а Чудо! – обиженно проворчал главарь повстанцев и открыл шкатулку, чтобы выпустить сотворённого им снеговика.

Мари Туше, приглашённая Шарманом, в качестве советчицы, хорошо понимающей женщин, придала снеговику некоторый лоск и стиль, надев на него элегантно потрёпанное кашне и белый колпак с вышитыми крестом и ноликом под надписью: «Скорая зимняя помощь». Управляемое силой мысли Шармана, Чудо выплыло на улицы Парижа и остановилось у дома Клодины де Нозиф, чтобы начать операцию «Снежность».

Наблюдение за объектом очудения проводилось через специальное приспособление, прилагаемое к Чуду – стекло, похожее на некромантское, но только совершенно чёрное: Чудо на