Руководство ЦРУ по контрразведывательным допросам - Автор Неизвестен

включает в себя два ключевых процесса: расчетливую регрессию допрашиваемого и предоставление приемлемой рационализации. Если эти два шага были предприняты, становится очень важно закрепить новую податливость с помощью обращения. Другими словами, субъект, который в конце концов разгласил искомую информацию и которому была предоставлена причина для разглашения, которая спасает его самолюбие, совесть или и то, и другое, часто будет в настроении сделать последний шаг — принять ценности дознавателя и действовать с ним сообща.

Теперь если предусматривается оперативное использование [источника], обращение становится настоятельной задачей. Но даже и если источник не представляет никакой ценности после того, как его информационный фонд был извлечен, дополнительное время, проведенное с ним, чтобы заменить его новое ощущение пустоты новыми ценностями, может стать хорошей страховкой. Всем некоммунистическим службам время от времени досаждают недовольные допрашиваемые, которые выдвигают требования и угрожают или предпринимают враждебные действия, если эти требования не удовлетворяются. В частности, перебежчики, поскольку они часто враждебно относятся к любой власти, создают проблемы, угрожая или подавая иски в местные суды, организуя публикацию описаний из мести или обращаясь в местную полицию. Бывший допрашиваемый с особой вероятностью может стать будущим нарушителем порядка, если во время допроса он подвергался принуждению, навязанному извне. Время, потраченное после окончания допроса на укрепление чувства принятия источником миросозерцания дознавателя, может оказаться лишь малой толикой времени, необходимого для того, чтобы погасить его попытки отомстить. Более того, обращение может создать полезный и долговременный актив. (См. также замечания в разделе VIII В 4.)

VIII. КОНТРРАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ДОПРОС БЕЗ ПРИНУЖДЕНИЯ

A. Общие замечания

Термин «непринудительный» использован выше для обозначения методов допроса, которые не основаны на принуждении несговорчивого субъекта путем применения превосходящей силы, исходящей извне его самого. Однако допрос без принуждения не проводится без давления. Напротив, цель состоит в том, чтобы оказать максимальное давление или, по крайней мере, столько, сколько необходимо, чтобы побудить подчиниться. Разница в том, что давление создается внутри допрашиваемого. Его сопротивление ослабевает, его стремление уступить укрепляется, пока в конце концов он не победит себя.

Манипулировать субъектом психологически, пока он не станет покладистым, не применяя внешних методов принуждения к подчинению, кажется сложнее, чем есть на самом деле. Изначально преимущество находится за дознавателем. С самого начала он знает об источнике гораздо больше, чем источник знает о нем. И он может создать и усилить эффект всезнания различными способами. Например, он может показать допрашиваемому толстую папку с его собственным именем. Даже если в папке нет почти ничего, кроме чистых листов бумаги, атмосфера осведомленности, с которой дознаватель упоминает биографию объекта, может убедить некоторые источники в том, что все известно и сопротивление бесполезно.

Если допрашиваемый находится под стражей, дознаватель может манипулировать его окружением. Просто прервав все другие контакты с людьми, «дознаватель монополизирует социальное окружение источника».(3) Он осуществляет полномочия всемогущего родителя, определяя, когда источник будет отправлен спать, когда и что он будет есть, будет ли он вознагражден за хорошее поведение или наказан за плохое. Дознаватель может и делает так, что мир субъекта не только не похож на тот, к которому он привык, но и сам по себе странный — мир, в котором привычные схемы времени, пространства и сенсорного восприятия оказываются низвергнутыми. Он может резко изменить обстановку. Например, источник, который вообще отказывается говорить, может быть помещен на некоторое время в неприятную одиночную камеру. Затем дружелюбная душа угощает его неожиданной прогулкой по лесу. Испытывая облегчение и прилив сил, испытуемый обычно не может не реагировать на безобидные комментарии о погоде и цветах. Они расширяются до воспоминаний, и вскоре создается прецедент словесного обмена. Этот прием эффективно использовали и немцы, и китайцы.

Дознаватель также выбирает эмоциональный ключ или ключи, в которых будет проходить допрос или любая его часть.

Благодаря этим и другим преимуществам «...опытные и решительные дознаватели почти всегда добиваются успеха в выпытывании некоторой информации от своих источников... При допросе военнопленных обычно приводится цифра от 95 до 100 процентов источников, которые отказываются от правила „только имя, звание, номер“ или других заповедей молчания...» (3)

B. Структура допроса

Контрразведывательный допрос состоит из четырех частей: начало, рекогносцировка, детализированное опрашивание и заключение.

1. Начало

Большинство сопротивляющихся допрашиваемых блокируют доступ к значимым контрразведывательным данным, находящимся в их распоряжении, по одной или нескольким из четырех причин. Первая — это специфическая негативная реакция на дознавателя. Плохое первоначальное обращение или фундаментальная антипатия могут сделать источник несотрудничающим, даже если ему нечего скрывать важного [для него] или вредящего ему. Вторая причина заключается в том, что некоторые источники «по своей природе» — то есть в силу ранней обусловленности — сопротивляются любому подчинению власти. Третий — субъект считает, что запрашиваемая информация повредит ему или скомпрометирует его лично, что сотрудничество с дознавателем будет иметь для него более болезненные последствия, чем результаты отказа от сотрудничества. Четвертый вариант — идеологическое сопротивление. Источник идентифицирует себя с каким-либо делом, политическим движением или организацией или оппозиционной спецслужбой. Независимо от его отношения к дознавателю, его собственной личности и опасений за будущее, человек, глубоко преданный враждебному делу, как правило, будет оказывать сильное сопротивление при допросе.

Основная цель вводной фазы — подтвердить просчитывание личности, полученное в ходе скрининга, и позволить дознавателю глубже понять источник как личность. Если время не играет решающей роли, дознаватель не должен проявлять нетерпение, если допрашиваемый отклоняется от целей допроса и возвращается к личным проблемам. Могут выясниться важные факты, которые не прозвучали во время скрининга. Сам протокол допроса оживает, [абстрактный] тип превращается в индивидуума по мере того, как субъект говорит. И иногда, казалось бы, бессвязные монологи о личном являются