Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности - Коллектив авторов

После своего ареста В.М. Пуришкевич заявил, что он не готовил вооруженного восстания, так как не видел в данный момент времени никакой почвы, а также отмежевался от участия в восстании юнкеров и деятельности «Комитета спасения Родины и революции», указав, что юнкера, входившие в организацию, действовали без его одобрения.

Следствие в отношении организации В.М. Пуришкевича показало наличие у нее связей с другими контрреволюционными группировками. Так, 23–28 декабря 1917 г. ВЧК раскрыла ячейку офицерской организации «Военная лига» и арестовала двух членов «главного совета» «Военной лиги» — князя Д.Н. Шаховского и Л.Л. Малеванова, а также еще четырех человек, связанных с этой организацией. В ходе следствия, которое вел Ф.Э. Дзержинский, было установлено, что «Военная лига» имела связь с В.М. Пуришкевичем.

Примечательно, что Пуришкевича допрашивал сам Дзержинский. В лице Пуришкевича Дзержинский столкнулся с идейным монархистом, который обосновывал свои убеждения своеобразной политической философией. Так, не отрицая важность реализации принципов социализма, за которые борется Дзержинский, Пуришкевич доказывал, что современный уровень развития русского народа не допускает никакой формы правления, кроме монархии.

В первые два месяца своего существования ВЧК обладала лишь правом на осуществление розыска и на производство предварительного следствия. Все возбуждаемые ею дела передавались на рассмотрение в революционные трибуналы.

Суд по делу Пуришкевича и 13 его сподвижников, происходивший с 28 декабря 1917 г. по 3 января 1918 г., был первым крупным политическим процессом о монархическом заговоре против советской власти. Дело вызвало большой общественный резонанс. Зал судебного заседания был переполнен. Пришло много друзей и близких подсудимых. Защищать монархистов «из публики» вызвались видные петроградские адвокаты, в том числе В.М. Бобрищев‑Пушкин, его сын — А.В. Бобрищев‑Пушкин и другие. Обвинителями были Д.З. Мануильский и другие. При этом на «деле Пуришкевича» выясняется, что подсудимым не были вручены обвинительные акты и они не знают, какие преступления им инкриминируются. В результате суду пришлось исправлять эту ошибку в ходе процесса.

В.М. Пуришкевич и Н.Н. де Боде обвинялись в создании «офицерско-юнкерской организации», поставившей себе целью путем вооруженного выступления захватить власть, восстановить монархический образ правления, в снабжении этой организации материальными средствами и оружием, при помощи «Комитета спасения Родины и революции», организации вооруженного восстания юнкеров, повлекшей за собой массу жертв.

Приговор «от имени революционного народа» от 3 января 1918 г. гласил: «В.М. Пуришкевича подвергнуть принудительным общественным работам при тюрьме, сроком на 4 года условно, причем после первого года работ с зачетом предварительного заключения В.М. Пуришкевичу представляется свобода, и если в течение первого года свободы он не проявит активной контрреволюционной деятельности, он освобождается от дальнейшего наказания». Троих участников на этих же условиях приговорили к 3 годам условных работ при тюрьме, остальные сроки были определены в пределах от 2 до 9 месяцев. Двое участников организации Пуришкевича были освобождены по молодости лет (оба юнкера и участники восстания). При этом в приговоре говорилось, что из числа привлеченных к делу в качестве обвиняемых не были разысканы и арестованы: доктор Всеволожский, капитан Шатилов, генералы Д.И. Аничков, Серебров, А. Гоц, полковник Г.П. Полковников.

Следует отметить, что такие же мягкие приговоры в первоначальный период существования советской власти наблюдались и в других случаях. Однако не всеми видными большевиками они одобрялись. Так, один из создателей и первых руководителей ВЧК Я.Х. Петерс в своих воспоминаниях сокрушался по поводу этого приговора. Большевики в ВЧК выступали за смертную казнь для Пуришкевича, и только принципиальная позиция левых эсеров и особенно наркома юстиции И.З. Штернберга не только позволили В.М. Пуришкевичу избежать смертной казни, но и отделаться таким мягким приговором[126].

Пуришкевич до 26 февраля 1918 г. сидел в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, сначала в камере № 42, затем — в № 69, 26 февраля 1918 г. его переводят в «Кресты», в камеру № 14[127]. За период более чем 5‑месячного заключения Пуришкевич написал стихотворный сборник «Песни непокорного духа». При этом он вел заочную полемику с Лениным, чей образ кочует из его стихотворения в стихотворение. Показательны и их названия «Утопистам», «Хам», «Ленину», «На Троцкий мир», «Вождям анархизма»[128].

В его стихотворениях, написанных в «Крестах», нет ни капли сожаления. Так, в стихотворении «Ленину», написанному 15 марта 1918 г., В.М. Пуришкевич пишет:

«Я арестант, по воле рока,

А ты — в вельможи вдруг попал,

Я знаю Русь мою глубоко,

А ты? Лишь то, что прочитал!»[129].

17 апреля 1918 г. Ф.Э. Дзержинский вместе с народным комиссаром финансов Н.Н. Крестинским согласились временно освободить В.М. Пуришкевича в связи с болезнью сына, под честное слово не участвовать в политической деятельности во время его пребывания на свободе, а 1 мая 1918 г. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, в ознаменование международного пролетарского праздника издал декрет об амнистии всех осужденных за политические преступления. При этом при обсуждении вопроса об амнистии представитель комиссариата юстиции А.И. Свидерский отметил, что у В.М. Пуришкевича в последнее время происходит какой-то перелом в политических настроениях. Узнав о таком «комплименте», В.М. Пуришкевич 4 мая 1918 г. сообщил в газете «Новая жизнь», что он остался тем же, кем был, не изменившись ни на йоту.

После освобождения Пуришкевич перебрался на Украину, а потом — на юг России, к белым.

В истории с пресечением деятельности организации В.М. Пуришкевича поражает, прежде всего, мягкость с которой обошлись с ним и его сподвижниками большевики. Такая политика в первые месяцы советской власти, по нашему мнению, была обусловлена рядом причин.

Во-первых, подобное мягкое наказание контрреволюционеров было связано с дооктябрьскими представлениями большевиков о характере пролетарской диктатуры, не допускающей преследования по политическим убеждениям. В этом ключе амнистия 1 мая 1918 г. должна была стать примером милосердия к политическим врагам.

Во-вторых, она определялась оценкой характера угроз, исходивших от контрреволюционеров-монархистов в первые месяцы советской власти, для подавления которых не было необходимости в смертной казни и длительных сроках тюремного заключения. Деятельность подобных групп заговорщиков трактовались как «последние сполохи» старой власти.

В-третьих, личность самого В.М. Пуришкевича была столь неоднозначной, что с его заслугами перед жителями России, в том числе рабочими, вынуждены были считаться его оппоненты. Так, в годы Первой мировой войны по инициативе В.М. Пуришкевича был организован «Приют главной палаты русского народного союза имени Михаила Архангела для детей-сирот воинов-рабочих Путиловского завода»[130], а санитарные поезда и питательные пункты, организованные им в годы войны, снискали себе славу лучших[131].

Таким образом, анализ деятельности ВЧК по борьбе с антибольшевистским подпольем в первые месяцы советской власти на