Ножницы судьбы - Ольга Володарская

Статья вышла через три дня. Маленькая и какая-то безликая.Алина, купившая газету в киоске и перечитавшая ее три раза подряд, быларазочарована.

Последние дни вообще выдались безрадостными. От Макса небыло ни слуху ни духу, зато Эдик одолевал. Ему не терпелось получить обещанныйподарок, и нежелание Алины ускорить момент его злило. «В день моего рождениятвоя мама уже будет дома, и мы не сможем сполна насладиться друг другом, –зудел он. – А сейчас ты сама себе хозяйка, и мы можем уехать с тобойкуда-нибудь на несколько дней. В Сочи, например!». Но Алина, несмотря нажелание побывать на море, категорически не хотела отправляться в Сочи с Эдиком.Как и позволить ему наслаждаться собой. Час-два она еще его потерпит, но онескольких днях пусть даже не мечтает!

Единственным приятным было отсутствие Ганиной. Та улетела натурнир, и Алина наконец отдохнула от ее дружеского внимания. Да и возможностьхоть ненадолго выйти из ее тени радовала. Алина стала гораздо лучше играть, иесли б не Снежана, считалась бы самой перспективной из всех занимающихся в ихспортивной школе девушек.

Газету со статьей Алина выкинула в урну, выйдя из зданияпосле тренировки.

– Ну вот! – услышала она. – А я думал, на памятьоставишь.

Вскинув голову, Алина увидела Макса. Он широко улыбался,стоя возле своей колымаги.

– Я тебе экземпляр привез, но вижу – зря. Во-первых, ты ужестатью прочитала, а во-вторых, она тебе не понравилась.

Алина пожала плечами. Девушка не хотела признаваться, чтождала чего-то если не восторженного, то написанного с симпатией к ней. В статьеже излагались голые биографические факты да выражалось сдержанное сожаление поповоду проигрыша в последнем турнире.

– Готов искупить свою вину, – серьезно сказал Макс.

– Кровью?

– Если понадобится. Но вообще-то я хотел тебя в кинопригласить. И накормить мороженым после. Пойдет как альтернатива кровопусканию?

Он так заразительно улыбнулся, что губы Алины непроизвольнорастянулись в ответной улыбке. А чуть позже она со смешком воскликнула:

– Черт с тобой, уговорил!

Макс проводил ее до подъезда и вернулся к своей машине несразу. Сначала обнял Алину за талию и поцеловал. Но не в щеку, как собирался, ав губы. Потому что Алина чуть повернула голову и подставила приоткрытый рот,словно приглашая коснуться ее не по-дружески, а чувственно и нежно.

Целовался Макс удивительно здорово. Алина и не предполагала,что поцелуй может доставить такое удовольствие. До Макса Малахова ее целовалидесятки мужчин, но ни один не делал этого так головокружительно хорошо.Ровесники-спортсменчики целовались неумело: губы терзали так, что они потомболели. Те, кто взрослее, тот же Эдик, слюнявили, и девушке хотелось быстреепрекратить процесс и утереться. Но с Максом Алина могла бы целоваться до утра.Да вот только времени у него не было.

– Все, красавица, мне надо бежать, – выдохнул он, ссожалением оторвавшись от ее губ. – Иначе я тут застряну до утра... –Макс коротко чмокнул ее в порозовевшую щеку. – Целуешься обалденно! Ивообще ты прелесть!

Он сбежал по ступенькам крыльца, но перед тем, какнаправиться к машине, обернулся и послал Алине воздушный поцелуй.

– Пока! – сказала она, изобразив, что его ловит.

– Пока! – ответил парень и заспешил к машине.

Когда оранжевое безобразие скрылось из виду, Алина вошла вподъезд и, тихо напевая, стала подниматься на свой этаж. Настроение былоудивительное! Но мыслей о том, что она влюблена, все еще не возникало. Возможно,Алина просто гнала их прочь? И не потому, что Макс был неподходящим кандидатомна роль любимого, – в ее планы вообще не входило кем-то увлекаться.Женщина, чтобы добиться задуманного, должна оставаться бесстрастной. Иначеглупостей можно натворить!

Когда Алина подошла к двери и сунула ключ в замочнуюскважину, она услышала телефонную трель из ее квартиры. Чертыхнувшись, Алинараспахнула створку и влетела в прихожую. Проигнорировать звонок было нельзя:вдруг это из больницы?

– Алло! – выпалила Алина, схватив трубку. И услышаланедовольный голос Эдика:

– Где тебя носит?

– К маме ездила.

– Что ты мне рассказываешь? Приемные часы до шести, а сейчасуже начало девятого.

– Потом прогулялась с подружкой. Нельзя, что ли? –рассердилась Алина. – И вообще... Ты чего звонишь?

– Хотел тебе радостную новость сообщить.

– Валяй, сообщай.

– Теперь уж и не знаю, стоит ли.

– Как знаешь! – фыркнула она и собралась броситьтрубку, но тут услышала:

– Я тебе машину присмотрел.

– Правда? Ой, как классно! – сменила гнев на милостьАлина. – И какую?

– Ты мне столько раз говорила, что хочешь«Фольсваген-жук»...

– Ты подаришь мне «жучка»? – взвизгнула онарадостно. – Желтого?

– Желтый – не твой цвет, детка. Тебе идеально подойдетголубой. Не находишь?

Алина представила автомобиль этого цвета и согласилась, чтоголубой даже лучше желтого.

– Так ты довольна? – спросил Эдик.

– Очень.

– Отлично. Тогда записывайся на курсы вождения, их я тожеоплачу.

– Класс!

– Только у меня условие.

– Какое?

– Ты сама знаешь, Алина, какое, не строй из себя дурочку. Яхочу, чтоб ты отдалась мне послезавтра. Потому что в свой день рождения я ссемьей буду на Канарах.

– В таком случае я отдамся тебе, когда вернешься.

– Нет, послезавтра.

По его тону было понятно, что на сей раз Эдик не изменитсвоего решения. Пришлось Алине согласиться.

– Хорошо. Только я хочу, чтоб это произошло в шикарнойобстановке: на кровати с балдахином, при свечах, и чтобы был камин. Я всегдамечтала заняться любовью перед зажженным камином. Как в кино.

– Все будет, дорогая. Я закажу номер в самом дорогом отеле.И буду с тобой так ласков и нежен, что ты запомнишь свою первую ночь любви навсю жизнь...

Представив себе эту ночь, Алина передернулась.

– А теперь я должен с тобой попрощаться, – промурлыкал Эдик,у которого после Алининого согласия настроение резко улучшилось. –Спокойной ночи, сладких эротических снов... Я явлюсь к тебе в одном из них.

«Не дай бог!» – подумала Алина и, положив трубку, пошладочитывать «Камасутру».

Вот и свершилось!

Алина, обмотавшись банным полотенцем, выбралась из ванны ивстала перед зеркалом. Выглядела она так же, как и раньше. Разве что щекисейчас чуть румянее, чем всегда, да глаза как-то по-особенному сверкают.