Ночной хозяин - Данил Коган

— Владетель, — шептали бескровные губы, — владетель Аделхард приказал… грех… она такая… Рената… а я… ничтожество… долг, понимаешь, в долге нет греха… я бы никогда сам… а грех был…

— Какой грех? — спросил Оттавио, наклоняясь к мечущемуся в бреду бастарду, чтобы лучше расслышать шепот умирающего.

— Любовь… любовь — это грех. — С этими словами Ерс бессильно опал на кровати, голова свесилась на сторону. Струйка крови вытекла изо рта.

Оттавио вышел из комнаты Ерса и поднялся на третий этаж. Он видел, что дверь в комнату Барсука распахнута, и изнутри в коридор падал свет. Он попытался сказать себе, что все его дела здесь уже закончены. Но не смог. Оттавио пошел к Барсуку. Датчс гер Брюнне сидел в кресле, окруженный своими шедеврами, и тупо смотрел перед собой. В руке он держал кубок, наполненный вином. Рубиновые капли стекали по руке, промочив рукав халата и ковер. Оттавио встал напротив мольберта с незаконченной работой Датчса и задумчиво произнес:

— Ерс умер. Я думаю, вы хотели знать. — Датчс вздрогнул, вино снова плеснуло из кубка на руку.

— Вы убили владетеля Аделхарда. Все трое. Адлер, Аделинда и вы. Впустили в дом через зеркало могущественного темного духа. Вы решили, что плата, которую возьмут с каждого из троих, будет меньше той, что взяли бы с одного. Не так ли?

— Вы… ничего эээ не докажете. — Голос Датчса скрипел, как дверная петля в заброшенном доме. Губы прыгали и плохо его слушались.

— Инга была Свидетелем Сделки. И вы, после того, как дух выполнил свою часть, ее устранили. Это было большой ошибкой, знаете ли.

— Не я. Адлер. Бешеный говнюк. У него всегда было одно дерьмо в голове. Теперь у него в голове ваша пуля, Отто… — Датчс неожиданно тонко хихикнул, икнул и снова ушел в себя.

— Ваша супруга заплатила своей красотой. Племянник — здоровьем. А вы, — Оттавио сдернул с холста закрывающую его ткань. На беленом полотне были видны разноцветные бесформенные пятна и ломаные пересекающиеся линии, похожие на те, что иногда чертят углем на стене дома дети-трехлетки, — вы заплатили своим талантом. Плохая сделка.

— Нам, знаете ли, Отто, не давали выбирать, чем отдавать долг.

Некоторое время двое находящихся в комнате мужчин молчали.

— Вы правы, господин Датчс. Доказательств нет. Одни косвенные улики, которые Каролина [35] называет полуулики. Вы и ваша жена из благородного сословия, выяснить правду под пыткой, в силу ваших привилегий, не удастся. На основании полуулик вас не осудить. Думаю, окружной судья закроет дело по иску вашей невестки за недостатком доказательств. Но знаете, что? Мне почему-то кажется, что правосудие уже свершилось.

1

Оттавио, нагруженный седельными сумками и сопровождаемый несущим остальную поклажу слугой, спустился в конюшню Фертсайтхайта.

Оседланная серая потянулась к нему, требуя взятку, и он отдал лошадке взятую специально для нее на кухне морковь. Каурый, выбранный на этот раз в качестве заводного коня, стоял опустив голову, как обычно изображая, что он находится при смерти.

— Господин коронер! — Рената явно поджидала его. — Могу я быть уверенной, что убийцы моего мужа понесут заслуженную кару? Я имею в виду брата владетеля и его супругу. Если я правильно поняла ваш ночной разговор, с этим… старым говноедом, вы не собираетесь ничего предпринимать по этому поводу! Я желаю, чтобы имперское правосудие опустило меч на их шеи! Они виновны!

Оттавио смотрел на Ренату, пытаясь разглядеть вчерашнюю неуверенную девочку, простую дочь захолустного найта. И не мог ее отыскать. Та девочка умерла вместе с Ерсом, замерзла и раскололась на части во время обретения ее сыном дара.

Перед ар Стрегоном стояла владетельница Брюнне, будущая мать наследника и нынешний регент владения.

— Я ничего и не могу предпринять, ваша милость гер Брюнне. Я изложу судье все известные мне факты на предварительном слушании. Судья найдет их недостаточными для возбуждения дела против конкретных персон и назначит основное следствие с целью установить виновных в преступлении. Пройдет положенный год, и дело сдадут в архив недорасследованным. Таково мое мнение.

— Это если на этапе предварительного следствия не найдутся свидетели, которые видели, как преступники входили на место проведения темного ритуала и выходили оттуда. Или даже подсмотревшие некоторые подробности. Такие свидетели найдутся, господин ар Стрегон. Непременно.

— Слуги? Не смешно. Впрочем, это ваше право, как истца, приводить во время основного дознания любые свидетельства и доказательства в пользу своей позиции. Моя же роль в этом деле уже исчерпана.

— Дольчик сказал, что вы слишком тщательно провели предварительное следствие и любые свидетельства, возникшие позже, будут выглядеть неубедительно. Вы должны, Оттавио, получить эти доказательства здесь и сейчас. Пойдемте.

Оттавио молчал, молчала Рената, требовательно глядя ему в глаза.

— Мое расследование здесь завершено. Я не вижу необходимости более задерживаться в Фертсайтхайт. Мои лошади оседланы, и мне пора в путь. — Что самое забавное, Рената даже не предложила Оттавио взятку. Видимо, считала, что он должен действовать из соображений общей-вселенской справедливости и разделять ее оскорбленные чувства. Но Оттавио ни в какую справедливость не верил, а Рената была ему абсолютно чужим человеком.

«Интересно, что бы ты ответил, если бы она предложила солидную сумму», — прошелестел в голове ар Стрегона призрачный голос.

«Не знаю» — мысленно ответил он невидимому собеседнику, — «А ты вообще заткнись, что-то разговорился в последнее время.»

— Это ваше твердое решение? — голос Ренаты дрогнул, но не от сдерживаемых слез, а от едва прикрытой ярости.

— Да, ваша милость.

— Убирайтесь! К темным духам убирайтесь! И помните: во владениях Брюнне вам больше не рады!

Вот и благодарность за спасение жизни. Оттавио, удерживая на лице маску безразличия, взгромоздился на серую кобылу и выехал из поместья. Ему осталось совершить здесь одно, последнее дело.

В семейный склеп, находившийся под второй крепостью, Оттавио проник, использовав ключ, который он вчера позаимствовал у капеллана. Открыв хорошо смазанную тяжелую дверь, он прошел в правый придел, в расположение родового алтаря.

Рассыпал по алтарю четыре вида злаков — ячмень, пшено, просо и овес.

Налил в специальное углубление вино.

Зажег молитвенные лампады от живого огня.

Произнес положенные славословия.

В алтарную комнату влетела огромная седая ворона и, усевшись на алтарь начала клевать рассыпанную по нему смесь семян.