От ненависти - Асти Брамс

Вблизи лицо девушки, особенно обезоруживало потерянным выражением. И я жадно вглядывался в него, пытаясь выискать хоть какую-то долю согласия, положительный сигнал, чтобы позволить себе продолжить начатое.

— Куда же делась твоя смелость, девочка? — спросил, намеренно выдергивая наружу мотивы, о которых она забыла. Стимул, который подтолкнет ее идти навстречу моему решению добровольно. — Ты передумала?

Алия несколько раз моргнула, сделала вдох. Хороший знак. И я понял это еще до того, как она отрицательно замотала головой. Да — коварная манипуляция, чтобы у нее сложилось ощущение выбора. Девчонка имела право на это, хотя на самом деле выбирать уже не могла. Отныне выбор делал только я.

Именно с этого момента начала закипать моя кровь. Алия стояла полностью одетая, но я уже представил то, что должно случиться: как буду смотреть на нее — обнаженную, касаться нетронутую, раскрывать, точно редкую жемчужину, спрятанную в надежной ракушке.

Раскрытые губы, все еще распухшие от слез, магнитом привлекли мой взгляд. Они манили тронуть, ощутить их мягкость и упругость. Попробовать вкус, который непременно мне понравится. Я знал, что понравится. Ощущал это на каком-то животном уровне.

— Сними одежду и ложись, — наконец велел я, и отступил от девушки, позволяя ей свободное пространство и некоторое время.

Решительным шагом, направившись к креслу, я предвидел, что она будет прожигать мою спину взглядом. Смотри, девчонка, смотри. Ты должна понять, что это не какая-то проверка, не моя прихоть и что это уже не остановить!

Скинув пиджак, я вцепился в галстук, туго сдавливающий шею. Грудная клетка выбивала резкое дыхание из моих легких, которое я безуспешно пытался контролировать. Не из-за того, что будет дальше. Я думал только о том, что происходит сейчас. Какое преступление я совершаю по отношению к ней — к девушке, которая вынуждена подчиниться обстоятельствам. Пусть оно сладостнее, чем самый запретный плод, пусть это единственное спасение от твари, что торопится назваться ее мужем — совесть это не освобождало.

Расстегивая пуговицы рубашки, я неотрывно и исподлобья смотрел через окно на ворота, будто уже сейчас возле моего дома могли появиться гелики с гостями. Оказалось, темная сторона моей души тоже не спала. Она проникала в разум идеями, диктуя быть жестоким. Диктуя воспользоваться во зло той, чью судьбу я буквально держал в своей ладони. Черный соблазн окутывал душу и, хотя я контролировал его, избавиться совсем был бессилен.

Кинув рубашку в кресло, я резко оглянулся на девушку. Она стояла спиной возле кровати, сгорбившись, будто под тяжестью бетонной плиты и скованно стягивала рукава своего платья, оголяя тонкие изящные плечи. Как только одежда упала к ногам, Алия принялась старательно складывать ее, даже в такой момент, оставаясь воспитанной и чистоплотной.

Чудна́я девчонка.

Я неотрывно наблюдал, как она положила платье на банкетку, отступила от нее и застыла в нерешительности. Понимал, что дальше — не шагнет, не снимает сорочку, не переступит свою непорочную натуру. Но в этом и не было необходимости. Свою часть ритуала Алия уже выполнила — достаточно, чтобы убедить меня в силе своего отчаяния.

Прижимая к груди руки сжатые в миниатюрные кулаки, она слышала, что я подхожу все ближе, но не поднимала глаза до последнего. Девушка еще не видела мужчину без рубашки — это ясно отражал ее взгляд. И то, как она поразилась, стыдливо коснувшись им моей груди. И мне нравилось, что Алия была невинна во всем. Безумным образом, голод моего собственнического начала удовлетворяло это.

В свою очередь я — являлся первым, кому доведется увидеть красоту девчонки, спрятанную от мужских глаз. Начиная с длинных светлых волос, к которым я, точно заколдованный, протянул руку, желая скорее распустить их. Посмотреть на богатство подаренное природой, без платков и заколок.

Тяжелая волна рассыпалась по напряженной девичьей спине и Алия поежилась от мурашек, которые я поймал цепким взглядом на ее нежной шее. Взяв ладонью лицо с тонким овалом, отметил, как дрожит тело девушки, как она вся сжимается под моим вниманием.

Сердце начало долбить по грудной клетке с опасными паузами.

Я коснулся большим пальцем ее губ и понял — это лучше того, что я только мог себе представить. Прикасаться к запретному плоду оказалось выше моего самообладания…

Однако нужно было отвлечься от собственной реакции, ведь я намерился соблазнить невинность, а не самому быть соблазненным. Чтобы первый раз для девчонки прошел не так болезненно. Ради нее ли? Ради себя. Мне претила любая форма насилия к тому, кто слабее от природы. Неважно, кто она — хрупкость Алии возбуждала меня только в союзе с согласием!

Я жаждал, чтобы ее тело откликалось, чтобы она забылась со мной в сладком волнении. Но тем не менее откликнулся я сам, когда склонился к губам девушки и вкусил желанный плод. Осторожно, чтобы не спугнуть, хотя темная страсть захлестывала нутро до невозможности. Сам джинн ее нашептывал мне! Какая же она… Нежная. Неприступная. Искушающая.

Как это возможно, Всевышний? Чтобы так манило к той, чья кровь принадлежит подонку?! Может это мое испытание? Тогда, похоже, я недостойно прохожу его.

Светлые глаза с зеленым оттенком были пьяны, когда я прекратил поцелуй. Умница. Опытному мужчине не сложно разбудить страсть, но не в таких обстоятельствах. Возможно, Алия доверяла мне сама того не осознавая. Несмотря на плотный страх и переживания — смогла откликнуться.

Не давая ей времени остыть, я положил ладони на тонкие прохладные плечи и стянул с них лямки сорочки. Задержался, чтобы девушка сама убрала руки, прежде продолжил обнажать ее. Сорочку отбросил на банкетку, не отводя глаз от стройного тела, на котором осталось только нижнее белье.

Алия постоянно пыталась прикрыться, упрямо опускала голову, слишком быстро трезвея, поэтому я без задержек освободил ее от последней одежды, и кровь взбудоражило возбуждением… Я не так давно был с женщиной, но неподвластный голод охватил меня разрядом, будто воздерживался больше года!

Еще в ту ночь, когда девчонка пришла ко мне, обнажив себя до пояса, ладонь дернулась в желании тронуть ее. Однако я понимал, что сейчас — когда могу позволить себе это — должен сдерживаться. Сдерживаться, но не давать возможности спрятаться от моего взгляда. Я хотел видеть ее всю без исключения. И не собирался в этом проявлять снисхождений.

Внезапно кое-что отвлекло меня от внутреннего запала. Одна деталь заставила сосредоточиться. И Алия заметно напряглась, когда я взял крестик на длинной нити в пальцы.

Еще бы. Как ей удалось сохранить его спустя столько лет? Похоже, никто не посягал на это личное. Впрочем, я тоже не считал себя вправе вмешиваться. Потому отпустил ей принадлежащее, будто вовсе и не видел его.

— Иди в кровать, — велел, встретившись с взглядом девчонки, которая, похоже, не дышала совсем, пока я рассматривал ее тайну.