Северный крест - Валерий Поволяев

— Люди, вы видели, какой баран вымахнул из воды? — прокричал он на всю миноноску: истончившийся до визга пилы возбуждённый голос Арсюхи услышали даже в машинном отделении — оттуда высунулся чумазый, с блестящими белками глаз и крупными чистыми зубами моторист Потрохов, взметнул над собой руку с согнутыми пальцами, похожую на большой багор.

— Где рыба? — вскричал он азартно. — Где?

Арсюха, жадно вглядывающийся в воду, с досадой отмахнулся от моториста. Не увидев больше сёмгу, он произнёс со слёзным стоном:

— Нету рыбы! Была и — сплыла!

Миноноска продолжала двигаться на юг, за ней, то отставая, то приближаясь — полудырявые мониторы, набитые солдатами.

Солдатам в армии Миллера жилось хорошо, они в отличие, скажем, от солдат Колчака и деньгами были обеспечены, и продуктами, и оружием, и патронами, и одежда с обувью была у них справная. Адмирал платил большие деньги за поставку патронов, оружия и амуниции японцам, французам, американцам, но при рублёвом замахе удар получался копеечный: всё, что поступало в Россию, а потом по железной дороге двигалось на колчаковский фронт, подвергалось жестокому разграблению чехословаками — эти ребята за счёт адмирала упаковали себя по первому разряду, при случае даже лошадям своим могли вставить золотые зубы.

Миллер с такими проблемами не сталкивался.

Монитор, замыкавший строй судов, тяжело вскарабкался на длинную волну, приподнял округлый чёрный нос и со всего маху, со стоном, опустился на воду. В обе стороны полетели тёмные блестящие брызги. Замыкающий монитор явно рыскал — уходил то влево, то вправо.

На «сигналах» стоял Андрюха Котлов, освоивший на миноноске кучу профессий, в том числе и эту:

— Дежурный, спросите у монитора, замыкающего строй, что происходит, почему он прыгает? — велел сигнальщику лейтенант Лебедев. — То в лес норовит забраться, то по дрова, то корове под титьку...

Андрюха расправил влажные от речной мороси флажки и проворно, с тугим хлопаньем заработал ими.

— Ну, чего там? — нетерпеливо спросил Лебедев.

— На этом мониторе нет сигнальщика. Ответить не могут.

— Тьфу! — с досадой отплюнулся Лебедев. — Хорошо, что хоть есть капитан. Только кривоглазый какой-то... То в одну сторону правит, то в другую. Строй потерял.

Мимо судов продолжали тянуться угрюмые безлюдные берега.

Неожиданно впереди, в ровном живописном распадке, мелькнули три чистых белых пятнышка. Дома. С миноноски, с высоты командного мостика, было видно, как из дверей одного из домиков выскочили три гибкие тёмные фигуры и устремились в лес.

— Дураки, — равнодушно проговорил Лебедев, — боятся, что их мобилизуют... Но такие солдаты на фронте не нужны.

Он потянулся к стальной петле ревуна, потянул её. Над рекой повис тревожный, вышибающий мурашки гудок. Мониторы поддержали миноноску своим рёвом.

Неожиданно с берега ударил пулемёт, он бил с пристрелянной позиции, кажется, каждый сантиметр тёмной водной глади заранее прощупан очередями; очередь хлестнула по бронированному боку миноноски, вышибла искры и ушла в сторону. Река покрылась рябью.

— Этого нам ещё не хватало. — Лебедев недовольно щёлкнул кнопками своих роскошных перчаток. — Носовое орудие, дайте три беглых по этим дуракам!

— У нас поворотный круг маленький. Не дотянемся.

— А мы развернёмся.

Миноноска затормозила ход, из-под кормы у неё вырвался высокий белый бурун, рулевой подвернул нос корабля к берегу, и в то же мгновение ахнуло носовое орудие.

Снаряд, оставляя в воздухе белый, быстро растворяющийся след, ушёл к берегу, всадился в землю метрах в тридцати от пулемёта и поднял в воздух несколько выдранных с корнем берёзок.

— Перелёт! — констатировал лейтенант. — Поправить прицел!

— Есть поправить прицел, — эхом донеслось с носовой палубы.

Снова рявкнула пушка. Снаряд со знакомым шипением разрезал плотный, наполненный медовыми запахами летний воздух; будто лопатой шваркнув, срыл небольшой бугор, поросший густой зелёной травой, в воздух полетели тяжёлые чёрные комья земли, толстые, спутавшиеся друг с другом коренья деревьев и кустов. Пулемёт вновь достал до миноноски, полоснул по орудию, по щитку, выбил густое сеево искр, от резкого грохота люди, стоявшие в рубке, невольно зажмурились, корабль, приподнявшийся было на волне, соскользнул с неё, и пули ушли в воздух.

— Орудие — огонь! — прокричал в жестяный рупор Лебедев.

Пушка рявкнула в третий раз. Сейчас пушкари сработали точно, снаряд лёг в пулемётное гнездо. В воздух взлетел искорёженный, с раскоряченными колёсами «максим», рядом взметнулось несколько скомканных бесформенных тряпок — всё, что осталось от расчёта — двух угрюмых поморов, несколько дней назад оставленных здесь в засаде красным партизанским командиром.

— Молодцы, канониры! — похвалил артиллеристов Лебедев, щёлкнул перчаточными кнопками, будто ударил дуплетом по невидимой цели.

Монитор, шедший последним, начал подворачивать к берегу, плицы[13] огромного гребного колеса с шумом всаживались в воду, отпихивали её от себя, пароход разворачивался медленно, неохотно. Лебедев прижал к губам раструб рупора. Поскольку на мониторе не было сигнальщика, общаться с мониторов приходилось с помощью рупора.

— Второй монитор, вы куда?

Через полминуты послышался жестяный, переданный в такой же рупор ответ:

— Необходимо проверить берег и навести на нём порядок.

— Чьё это приказание?

— Командира десанта капитана Слепцова.

— Даю на проверку тридцать минут, — недовольно прокричал в рупор Лебедев, — больше дать не могу. — Отложил рупор в сторону и выглянул из рубки. — Канониры! Носовая пушка!

Двое матросов, стоявших у носовой пушки, вытянули головы, глянули вверх, на уменьшившуюся, ставшую похожей на птичью, фигурку лейтенанта.

— Орудие — зарядить! — скомандовал Лебедев. — Держите его готовым к стрельбе.

Монитор с десантом, погромыхивая плицами, пуская из трубы густой вонючий дым, подгрёб к берегу, подработал кормой, потом снова подработал — сильное течение волокло судно назад, — раздражённо рявкнул гудком и в конце концов ткнулся носом в сырой земляной срез.

Первым с борта монитора спрыгнул Слепцов, держа в руках стек, следом — плечистый малый, наряженный, несмотря на летнюю жару, в длиннополую кавалерийскую шинель. Перед собой десантник грозно выставил, будто полено, пулемёт «шоша».

Следом с борта монитора на землю скатилось ещё несколько десантников.

— Ур-ра-а-а! — голосисто завыл один из них, но никто этого «соловья» не поддержал.