Амеде Ашар. Сочинения в 3 томах. Том 3. Плащ и шпага. Золотое руно - Амедей Ашар

Все это выглядело необычно после того шумного движения и настроений, царивших накануне вечером. Для наших героев это была отрадная примета: меньше шансов оставалось на то, что их обнаружат, тем более, что такая перемена настроения, как ни странно им это казалось, захватила и часовых.

— Все будет хорошо, — сказал Гуссейн-паша, подбадривая знаком двух янычар, чтобы шли смелее.

Никто не заметил, как один валахский солдат соскользнул с ближайшего пригорка и ужом пополз среди кустарников следом за ними. Зато этот солдат, то есть Карпилло, сумел разглядеть, как по дороге прошли два человека, одетых в одинаковые куртки и меховые шапки.

«Разумеется, у господина плащ желтый, а у слуги зеленый. Как не маскируйтесь, моя пуля разберется, кто где», подумал он.

Тем временем присутствие янычар, а, когда надо, и Гуссейн-паши позволяло отряду беспрепятственно двигаться вперед.

Трижды Кадур так искусно кричал совой, что Карпилло разобрался, в чем дело, лишь после четвертого крика. Да и то, когда за этим криком сразу появились Коклико и Угренок, которых Карпилло — прирожденный шпион! — быстро узнал. Он тут же помчался к остаткам шайки, нанятой раньше Брикетайлем для разбоя в ущелье.

— На Монтестрюке желтый плащ, — сообщил Карпилло.

Тем временем Гуссейн-паша вывел ведомый им отряд за границу лагеря.

— Теперь идите вдоль ручья, — сказал он на прощание, — и да ведет вас Аллах!

— А ты что будешь делать? — спросила Леонора.

— Пойду и сообщу обо всем великому визирю.

— Но он отрубит тебе голову!

— Все в воле Аллаха. Если великий визирь отрубит мне голову, значит так должно быть. На его месте я тоже смог бы это сделать.

— И это все из-за меня! — прошептала принцесса.

Гуссейн отвел её в сторону.

— Да, все из-за тебя. Но это ничего. Меня удивляет лишь одно: как я смог победить себя, когда тебя увидел? Смотрю на тебя, и не могу понять! Мне оставалось только сомкнуть объятия, чтобы получить тебя всю — и ты свободна! Вот где чудо… Оно останется необъясненным навсегда. Я подчинился каким-то чарам. Но если бы завтра мы снова с тобой так же встретились, я ни за что не отвечаю. Иди и не оглядывайся, умоляю тебя. Это единственное, о чем я тебя прошу.

Затем он положил руки на плечи Леоноры и спросил:

— Теперь мы квиты?

— Да.

— Тогда молись своему Богу, чтобы он снова не привел тебя ко мне. Прощай!

И он отправился назад в лагерь, к своему великому визирю.

Остальные прибавили шагу в направлении к лощине, где их ждал маркиз с лошадьми. Идя дорогой свободы, Монтестрюк тем не менее все больше и больше приходил в отчаяние. Он на свободе, но какой ценой! Ценой предательства! Он был зол и на Кадура, и на себя. Как он теперь посмотрит в глаза Колиньи? Что толку в его сведениях о турецкой армии, если Кьюперли знает все про Имперскую армию?

— Ты должен был дать мне умереть, — напустился он на Кадура. — Что теперь нам делать, когда ты выдал тайну врагу?

— Это можно легко исправить, — спокойно ответил тот.

— Кадур прав, — заметил Коклико, — только смерть нельзя поправить.

Тут Угренок свистнул по особенному. Появился Сент-Эллис.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Я считал каждую минуту, и все они казались мне длиннее постных дней. Лошади здесь поблизости.

Он повел их в кустарниковую чащу, где были спрятаны шесть оседланных и взнузданных лошадей. Чтобы помочь принцессе сесть в седло, Юге сбросил свой желтый плащ. Кадур быстро подхватил его и набросил на Юге свой зеленый. Опасаясь, что тот заметит подмену, он закричал:

— Скорее в путь!

Но бдительный Карпилло, теперь уже во главе целого конного отряда, все успел заметить ещё до того, как Юге с друзьями вошел в кустарник. Половину своего отряда он отправил в обход кустарника с противоположной стороны, сам же со второй половиной отправился за ними следом.

— Кто первый увидит беглецов, то и начинает, — скомандовал он.

Обе половины разъехались в разные стороны и пустились вскачь к цели.

Уверенный в успехе, Карпилло был поражен, что у беглецов, оказывается, есть лошади. Теперь уже нельзя было утверждать, что их можно нагнать. Впрочем, он ещё мог различить два ярких плаща на двух всадниках — один желтый и один зеленый. Это его сначала приободрило. Но вскоре он по искрам, засверкавшим на солнце у беглецов, догадался, что дело не так просто.

— Да у них ещё и оружие! Вот те на! — пробормотал. — Но откуда все это?.. А, черт! Сто дукатов тому, кто первый догонит мошенников!

Это обещание прибавило скорости преследователям. Они стали нагонять беглецов.

— Если они нас нагонят, — обратился Кадур к Монтестрюку, — тебе смерть, ей рабство.

— Знаю.

— Разреши мне осуществить мой план… И чтоб никто обо мне не думал.

С этими словами Кадур резко свернул в сторону и пустился вскачь по едва приметной в кустах дорожке. Карпилло это заметил. Он свернул за ним, крича:

— Ко мне, ко мне!

Кадур слегка попридержал коня, и Карпилло, обрадовавшись, вместе со всеми остальными из своей половины стал его нагонять. Но убедившись, что Монтестрюк с друзьями успел отъехать достаточно далеко, араб отпустил поводья и мигом скрылся за кустами.

— Разбойник! — прокричал вслед ему Карпилло.

Тут Кадур снова замедлил ход. Карпилло, увидев его, пришпорил лошадь. Но ситуация повторилась. Такой прием Кадур сделал несколько раз. Затем, войдя во вкус, он стал сопровождать выходки выстрелами по ближайшим всадникам и успел свалить на землю двоих. Карпилло, наконец, разгадал этот маневр. Он взял в руки ружье и приготовился к очередной уловке беглеца.

— Всем делать, как я, — скомандовал он.

И когда Кадур, замедлив ход, обернулся и прицелился, раздалось четыре выстрела вместо одного. Лошадь Кадура повалилась набок и зажала ногу араба.

Раздались крики «ура!» и трое всадников подскакали к нему. Один из них уже наклонился, чтобы саблей раскроить ему голову, но араб успел выстрелить из пистолета. Затем он бросился под лошадь второго всадника и ножом вспорол ей брюхо. Лошадь встала на дыбы и рухнула, придавив седока. Кадур же по-кошачьи отпрыгнул в сторону от пули, выпущенной третьим всадником — то был Карпилло — и вскочил сзади на его коня, вцепившись седоку в шею обеими руками. Завязалась схватка. Лошадь понесла, но Кадур цепко держал извивавшегося итальянца за горло. Кадур столкнул мертвое тело на землю, пересел в седло и поскакал во-весь дух. За ним помчались остатки половины отряда Карпилло.

Между тем остальная часть группы вместе с Югэ проделала свою работу значительно быстрее и легче. Заслышав за собой шум погони второй половины преследователей, они устроили небольшую засаду в кустах и четырьмя выстрелами — Югэ, Коклико, Сент-Эллис и Угренок — заставили одного свалиться на землю, а остальных — освободить поле битвы путем ускоренного бегства врассыпную.