Ловушка на умников - Владимир Аверин

— И все?

— И все.

— Ты это серьезно?

— Ты велела придумать шифр, ну я и придумал. А что тут особенного? — в свою очередь удивился Вадик и на всякий случай еще раз повторил: — А, восемьсот двадцать три.

Дина опешила. Она смотрела на Ситнико-ва, как на человека, который у нее на глазах выбросил чемодан с деньгами в Тихий океан; и теперь этот чемодан медленно опускается на дно Марианской впадины.

— Более идиотского числа ты не мог придумать?

— Почему это оно идиотское? Вовсе оно не идиотское. Очень хорошее число. А, восемьсот двадцать три. Мне нравится, — пожал плечами Вадик и на всякий случай снова повторил: — А, восемьсот двадцать три. Отличное число. Главное, не примитивное. А, восемьсот двадцать три.

— Но ты же говорил, что у тебя плохая память на числа, — с трудом совладав со своими чувствами, произнесла Дина. — Ты что, спятил? Через минуту ты забудешь этот шифр, и что тогда?

— Я не забуду, — неуверенно сказал Вадик и негромко произнес: — А, восемьсот двадцать три.

— Все! — решительно заявила Дина. — Это был последний раз! Последний раз, когда я с тобой связалась!

— Говори тише, ты меня сбиваешь. А, восемьсот двадцать три.

— У меня память на числа еще хуже твоей! Она у меня вообще отсутствует! Ты ведь знаешь, что у меня тройка по алгебре. Ты что, надеялся, что я запомню это твое дурацкое число? Это твое идиотское А, восемьсот сорок… А, восемьсот… Ну вот, поздравляю. Уже забыла.

— А, восемьсот двадцать три. Не сбивай меня. А> восемьсот двадцать три. А, восемьсот двадцать три, — тупо повторял Вадик.

Он вынул из кармана листок и теперь лихорадочно смотрел по сторонам, выискивая взглядом авторучку, карандаш, спичку, окурок, кусок угля, гвоздь, камень — любой предмет, которым можно было бы написать или нацарапать шифр. От многократного повторения этого числа Вадик стал сбиваться, путать цифры. Ситников был на грани паники.

— Что ты на меня смотришь?! Быстро найди ручку! — велел он Дине. — А, восемьсот двадцать, три. У входа сидит кассирша, А, восемьсот двадцать три, спроси у нее! А, восемьсот двадцать три. Быстрее, я сейчас собьюсь! А, восемьсот двадцать три.

Дина побежала к выходу, через несколько секунд вернулась и протянула Вадику авторучку.

— Бумага есть? — спросила она.

— Есть. Листок из блокнота Кристины. А, восемьсот двадцать три.

На чистой стороне листа Вадик написал шифр, затем номер ячейки «1011», а сверху крупными печатными буквами вывел сокращенное название Ярославского вокзала. И вот что у него получилось:

Затем он повернул листок и на обратной стороне прочитал другую надпись, которую сделала Кристина:

Верхние три строки двух надписей были настолько похожи, что Вадик на пару секунд потерял дар речи.

— Что с тобой? Тебе плохо? — встревожилась Дина, глядя на опрокинутое лицо приятеля. — У тебя такая физиономия, будто ты кусок мыла проглотил.

— Рассказать тебе анекдот про нас с тобой? — негромко спросил Вадик.

— Ну расскажи, если тебе очень хочется. Хотя, по-моему, ты выбрал для этого не самое удачное время.

— Поразительное открытие сделали чукотские микробиологи после десяти лет изучения под микроскопом молекулы воды. Оказывается, если немного подкрутить на микроскопе колесико, молекулу становится видно гораздо лучше.

— Очень смешно, — невесело сказала Дина. — Только анекдот не про нас, а про чукчей.

— А мы с тобой и есть чукчи. Самые настоящие чукотские чукчи. — Вадик передал Дине листок, вырванный из записной книжки Кристины, и сказал: — Прочитай записи на обеих сторонах, и ты все поймешь. Полный атас! Оказывается, Ярослав — это не имя бандита, а сокращенное название Ярославского вокзала, а первые два числа — это шифр и номер ячейки в камере хранения. Прикол! Мы нашли кучу денег, устроили аварию, рисковали жизнью только для того, чтобы побольше узнать о Кристине. А в это время в моем кармане лежал листок из ее записной книжки с шифром и номером ее ячейки. Совершенно ясно, что она прячет там что-то очень важное, то, что может рассказать о ней много интересного. Если бы мы сразу об этом догадались, нам бы не пришлось весь день колесить по Подмосковью.

— Да, — согласилась Дина, прочитав надписи на обеих сторонах листа, — мы самые настоящие чукотские чукчи. Я сто раз уезжала на дачу с этого вокзала и сто раз проходила мимо этих камер хранения. Главное, я ведь еще в автобусе предположила, что Эс ноль шестнадцать — это шифр. Эс — первая буква Садовой улицы, а ноль шестнадцать — номер дома Кристины.

— Кажется, я врубился, что все это значит, — задумчиво сказал Вадик. — Ячейка — это тайник, ну, что-то вроде передаточного звена. Например, ты не можешь встретиться с человеком, но тебе этому человеку надо передать какую-нибудь вещь. Тогда ты оставляешь вещь в камере хранения, потом звонишь и говоришь человеку шифр и номер ячейки. Он приходит на вокзал и забирает передачу, которая лежит в ячейке.

— Если это так, то, судя по записям, передачи оставляли пять раз, — сказала Дина, глядя на листок. — И последняя передача была десятого июля.

— То есть вчера…

Дина и Вадик переглянулись, без слов поняли друг друга, повернулись и устремились на поиски ячейки с номером 3030.

— Если повезет — передача наша, — на ходу подбадривал самого себя Вадик.

— Надежды мало, но проверить надо, — сказала Дина и свернула в проход между рядами ячеек, номера которых начинались с цифры три.

Они остановились перед ячейкой с номером 3030, Вадик набрал шифр СОЮ, схватился 132 О ся за ручку, дернул дверцу и… разочарованно развел руками.

— Облом, — сказал он. — Опоздали.

— Ты забыл бросить жетон, — быстро сообразила Дина. — Чтобы открыть ячейку, нужно опустить жетон в автомат. Когда закрываешь — платишь и когда открываешь — тоже платишь.

Вадик вынул из кармана жетон, опустил его в прорезь автомата, услышал, как сработал механизм замка, и снова потянул дверцу на себя. На этот раз она открылась.

— Пусто, — негромко произнес Вадик, заглянув в темные недра ячейки.

Дина сунула руку внутрь, пошарила по дну ячейки, нащупала почтовый конверт и вынула его.

— Дай я открою! — предложил Вадик, сгорая от нетерпения и любопытства.

— Отстань. Сама справлюсь. — Подрагивающими от волнения пальцами Дина вскрыла конверт, достала сложенный вдвое лист бумаги и, развернув его, прочитала вслух послание: «Мирон! Тебя пасут. Мы в расчете. Про меня забудь. Если не хочешь неприятностей, на свалке меня не ищи. Все. Прощай. Паша Блин».