Скажи это Богу - Елена Черникова

Накануне дитя узнало, что Бог - везде. Вездесущий. Ребенка воспитывали и воспитывают в любви ко Христу. И вот, по окончании питья, ребенок вдруг смекает, что если Христос везде, во всем, в каждом человеке, то получается, девочка только что облила его теплым шоколадным молоком, отчего ей стало очень стыдно, неловко, даже страшно.

Смущенная мать, утешая неординарную двухлетнюю дочку подручными средствами вроде влажного полотенца, стала лихорадочно набирать рабочий телефон мужа, авось он знает ответ.

Передает трубку дочке и видит, как буквально на глазах дитя успокаивается, благодарит отца за информацию и со светлой улыбкой кладет трубку. Через некоторое время, уложив девочку спать, женщина мигом перезванивает мужу со жгучим вопросом: что он сказал двухлетнему философу такого, что нестерпимо горькие слезы просто сами высохли? Муж, еще не пришедший в себя от действительно экстремального разговора с младенцем, шепотом сообщает жене, что ему удалось ровным голосом поведать дочери, что Христос у нее в сердце, а не в желудке..."

- Понятно, - процедил профессор, запирая лист в сейф. - Я вас просил подумать о душе, вот вы и подумали. Что-нибудь еще есть?

- Нет, Василий Моисеевич. А вам не нравится история про молоко? - удивилась Алина.

- Нормальная история. Главное - короткая. Но вы, если не ошибаюсь, собирались писать большой роман. Как вы думаете - сильно поможет вашему роману эта бесхозная миниатюра про ребенка? - Профессор говорил что попало и не мог оторвать взгляд от гладкого, довольного лица клиентки.

- Искусство совершить великое заключается в умении начать с малого, - процитировала Алина, а профессор не смог с ходу вспомнить - кого именно.

- Пожалуйста, пожалуйста! - Профессор широко улыбнулся и с мстительной миной начертал несколько цифр на очередном счете. - Мой гонорар не зависит от объема ваших трудов. Что одна страница, что пятьдесят. Мне важно, чтоб вы работали над собой, не экс?плуатировали прошлое, не гадали о будущем. Нужны чис?тые попытки. Обыкновенное творчество. Вот счет, пожалуйста...

- Видите ли, доктор. Часть вашей работы уже выполнена: я пишу. Мне уже не страшно. Мне даже хорошо. Может, расстанемся по-хорошему? - беззаботно спросила Алина.

- С чего вдруг? - удивился ее нахальству профессор и даже не стал напоминать о нерасторжимости их контракта.

- Да так. Я вспомнила об обстоятельстве непреодолимой силы.

- Неужели революция? Землетрясение? Нет? Вулкан в Москве открылся?

- Ага, открылся вулкан. По инициативе западных инвесторов, - усмехнулась Алина. - У нас очень энергичный и талантливый мэр, а итальянские туристы, как понаедут, обязательно спрашивают про вулканы. Им своей Помпеи мало; хотят везде чувствовать себя как дома...

- Почему вам так весело? Не вижу причин.

- Причин хоть отбавляй, - твердо сказала Алина.

- Просветите, пожалуйста.

- Мне голос был. А также видение. И явление.

- Это, знаете, исключительно ваши причины, - успокоился профессор, потративший лучшие годы жизни на лечение перечисленных симптомов у сотен своих клиентов.

- Ну-у... - обиженно протянула Алина. - Вы, уважаемый Василий Моисеевич, тоже очень крупно по этой части, не так ли? Вот, например, что у вас творится с головой? Вам кажется, если я не ошибаюсь, что на вас шапку надели, или шлем, или еще не важно что, однако это - звукомыслевидонепроницаемо. Вам не страшно?

Алина не могла бы объяснить никому, в том числе самой себе, откуда в ее воображении появилась эта самая шапка, но картинка - была.

- Что-то вы разговорились и неведомо что несете. - Профессор встал и демонстративной походкой подошел к большущему зеркалу в простенке между окнами. - Никаких головных уборов не вижу.

Он повернулся одним боком, другим, словно осматривая себя в деталях, сунул руки в карманы, однако Алина успела заметить, что руки его задрожали. Потому и спрятал руки в брюки.

- Понятно, что не видите. Это шапка-невидимка. Мне она приснилась. Прямо сейчас.

- Что-то я не понимаю... - Профессор вернулся в свое кресло. - Вы подсчитали ваши деньги, поняли, может быть, что остается маловато, и решили выкрутиться из нашего контракта самым примитивным способом: запугиванием, многозначительными недомолвками...

- ...перемолвками, - перебила Алина. - Я и так уже многовато сказала. Никаких недомолвок. Но если вы не поняли, повторяю: я хочу расстаться с вами по-хорошему. Одним клиентом больше, одним меньше - вам все равно, вы человек богатый. Должны же в ваших правилах бывать хотя бы редкие исключения!

- Нет.

- Почему?

- Не должны. Исключение опровергает правило.

- Тоже верно, - сочувственно подтвердила Алина. - Но я никому не скажу!

- Эта информация распространяется без слов. Думаю, вам это понятно. Даже если вы прямо здесь и сейчас умрете от счастья, получив мое согласие на разрыв контракта. Я не имею права рисковать репутацией моей фирмы, я в деле не один. У меня семья, партнеры и прочие завязанные на этот бизнес субъекты. Вы взаимодействуете с системой, а не со мной лично. Ничего не выйдет. Система сильнее вас, - отчеканил профессор.

- Спасибо за подсказку, - нежно улыбнулась ему Алина. - Теперь я знаю, как отделаться от вас...

- А чем же я вам так мешаю, неблагодарная вы женщина? - поинтересовался профессор.

- Никакая система не имеет права на художника.

- Вот сказала! Вот уж ляпнула так ляпнула! Да большинство так называемых художников только и мечтают встроиться в какую-нибудь систему, уж поверьте моему многостороннему, многолетнему, изобильному опыту. - Профессор искренне обрадовался слабой, с его точки зрения, аргументации собеседницы. - И позвольте напомнить вам, что явились вы сама лично и добровольно.

- Я явилась к человеку и врачу. А вы, оказывается, система. Не подходит.

- Но вы же согласились с условиями системы под названием издательство, которое терпеливо ждет, когда же вы выполните условия договора!

- Если я не выполню условия издательства, я погорю один раз. Но издательство не собирается получать с меня дань пожизненно и посмертно. В худшем случае - обо мне просто забудут. А вы собираетесь передать финансовую память обо мне всем вашим наследникам. А также моим. И не только финансовую...

- А какую же еще? - встрепенулся профессор.

- Вот именно, доктор. Деньги - очень мощный энергоноситель. Может, мне объяснить вам, что передача денег по наследству - не только социально-юридический акт, а имеет куда более серьезную подоплеку? Может, вы не знали, что вместе с материальным наследством в семье остается мощная энергия? Или вы хотите, чтобы я своими руками лишила свой род жизненной энергии - во имя вашего рода?

- Мистика, причем доморощенная. - Профессор всем видом выражал презрение к бредням бабы, начитавшейся популярной эзотерики. - Чушь. Вы просто не понимаете, как отлажены наши механизмы. Вам не преодолеть моих адвокатов.