Дневники падших душ - Кира Фэй

Я была спонтанной, вероятно пожирателя бросало то в лёд, то в пламя, именно Роксана так себя и вела. Один день я улыбалась ему, была весела и беззаботна, но внутри царил хаос. Не знаю, что было для меня сложнее: ненавидеть его или чтить и уважать, хотя бы внешне.

Каждый раз, улыбаясь ему, я вспоминала те времена, когда просто любила Эвана Митчелла, не являющегося ни пожирателем, ни моим злейшим врагом. Мне каждый раз от таких мыслей становилось дурно. Постепенно я научилась контролировать боль, по крайней мере, мне так казалось, я каждый раз игнорировала раздирающие душу ощущения, а потом день ото дня комок мучительных эмоций отягощал меня, и когда наступал пик, то всё выливалось в своего рода истерику.

Практически каждую неделю я заново умирала и рождалась. Боль накапливалась, накапливалась и накапливалась, затем истерика, от которой я отходила с большим трудом, это действительно было похоже на смерть. День ото дня я теряла себя, но не в пучине ненависти к пожирателю, а скорее в пучине страданий. Это был мой личный ад.

А потом я вспомнила вкус его губ…Я осознанно шла на всё это, только вот спустя некоторое время мне стало ясно: я шла на близкий контакт с ним не ради мести (а план заключался в простой формулировке "помотросить и бросить"), а потому что я больше всего на свете хотела быть с тем, кто меня ненавидит. Я искала отговорки для собственной совести, убеждая себя, что я остановлюсь, что я смогу сделать ему больно. Но этот проклятый спектакль…

По-моему, после игры на сцене, мила с Эваном была не мстительная Роксана, которая планировала его унизить и растоптать, а ранимая легковерная Энн. И от этого меня от себя тошнит…

Я предала сама себя, признав, что во мне ещё живут чувства к моему убийце. Пожиратель принёс боль не только мне, но и Алисии, смотреть на которую я просто не могла без слёз. Я наблюдала за ней пару раз. Никакой жизнерадостности от тёти не осталось, раньше она цвела как ранняя роза, а теперь увяла…

А ему ещё хватило наглости здесь остаться. Почему он не убрался прочь? Остался чтобы поглумиться над моими родными? Или может, чтобы вспомнить былые времена, когда он притворялся таким честным, изображая боль, ведь он, конечно же, хотел защитить меня. Это был коварный план. Чем больше он меня отталкивал, якобы желая добра, тем сильнее я клевала на эту удочку. И ему всё удалось.

Теперь вот так мне даётся эта месть, она единственная осталась у меня в этой жизни, только для неё я ещё здесь, и страдания окупятся мучениями пожирателя. А пока, после каждой встречи с ним, или каждой недели проведённой бок о бок, я буду вот так лежать бездыханным телом на кровати, внутри будет настоящий ад, я снаружи лишь прозрачные слёзы будут течь по щекам. Эта моя часть боли, в большинстве своём её нельзя никому увидеть, лишь мне дано нести её на своих плечах. И всё ради мести….По крайней мере, я уверяла себя, что это так…

Распахнув глаза, я знала, что сейчас нахожусь в норме. Истерика ушла, оставляя горький осадок на душе, в которой сейчас царило равнодушие. Но стоит вспомнить, взглянуть и всё по кругу, пока всё это не закончиться.

— Спасибо, что был рядом, — кивнула я. Мне даже не требовалось смотреть направо, на кресло, в котором сидит задумчивый Энд, смотря на меня своими тёмно-серыми глазами. Ему тоже досталась от пожирателей, отец убил мать из-за силы, родные брат и сестра перешли не на ту сторону…

— Ты ведь знаешь, я всегда рядом, — Энд поднялся со своего обычного места и протянул мне руку. Парень смотрелся очень органично средь тёмно-серых тонов моей комнаты. Всё здесь было по минимуму, но не потому что собиратели поскупились, я сама так хотела. Пустой дом — пустая душа.

— Знаю, — кивнула я. Энд сейчас прекрасно понимал, что я своего рода пустой сосуд, во мне не было эмоций, но скоро станет больно, да к тому же так, что захочется кричать, биться о пол, рвать на себе волосы, чтобы физическая боль приглушила ту, которая слишком сильна для описания или понимания, её можно лишь испытать на себе. После предательства никто не остаётся прежним.

— Сколько сегодня? — задала я обычный вопрос. Первый раз я была в отключке около суток. Я научилась бороться с болью изнутри, практически не демонстрируя ран внешне…

— Всего пара часов, — кивнул Энд. Я взглянула на часы — 12:15. Что ж, совсем неплохо.

Эндорсон побыл у меня ещё минут двадцать, а затем, поцеловав в щёку, удалился. Я же снова осталась одна. Раз в неделю здесь появлялись Карл и Джинна, пои "родители", иначе соседи почувствовали бы не ладное.

Мои родители…Я уже плохо помнила их, всё заглушила новая боль, кроме, конечно, предыдущей. Теперь я страдала с удвоенной силой. Спасибо моему мужу…

При воспоминании о венчании, я вздрогнула. Всё было так красиво, особенно он…Такой, казалось бы, неподдельно счастливый…Но к чему вдаваться теперь в воспоминанья? Они сами оживают в памяти, когда приходит время…

Чтобы хоть как-то отвлечься, я приняла душ, хорошенько высушила волосы, придав им форму красивых волн, так же я переоделась в чистые джинсы и футболку кровяного цвета…

Стало одиноко и я решила позвонить единственному человеку из своей прошлой жизни, с которым поддерживала связь. Молли ответила через четыре гудка.

— Алло? — голос девушки звучал бодро. Я была рада (хотя стоит ли упомянуть о радости в моём случае?), что мне всё-таки удалось вывести старую подругу из оцепенения. Моё сердце просто упало вниз, когда впервые через три долгих месяца разлуки, я увидела подругу. Молли совсем похудела, глаза больше не светились той заводной искоркой, болезненный цвет лица…Ненависть подкатила к горлу — во всём виноват он…

— Привет, Молли! — я старалась, чтобы голос звучал веселее, но он был каким-то непривычно сиплым. Да и чувствовала я себя паршиво, но не как всегда, к душевным болям прибавилась странная усталость во всём теле…

— Привет, Рокс! Ты почему не школе? Заболела? — голос девушки звучал заботливо Да, Молли всегда была ко всем доброй, и даже пригрела чудовище под боком, чудовище в обличие красавца…

— Немного, — прохрипела я, вдруг меня как будто бы неведомой силой пнули в область ребёр, и я всхлипнула от удара, боль от которого расползалась по кругу, постепенно охватывая всё тело.

— Что с тобой? — воскликнула девушка.

— Тошнит, перезвоню, — еле внятно буркнула я, хватаясь за талию. Дыхание сбилось, сердце стучало как бешенное…Снова удар, я даже подскочила на диване.

— Что за… — хотела было выругаться я, но тут снова удар, да ещё какой! Быстро осмотревшись по сторонам, я не заметила ничьего присутствия…

Снова удар! Я застонала уже громче…Подняв майку, я обнаружила в области ребёр большие свежие синяки…

Тут случилось странное, моё сознание как будто бы освободилось от тела и я была где-то в другом месте. Я слышала только голоса…

— Роуз, усерднее, — захотелось заткнуть уши от режущего звука девичьего голоса.

— Ноуз, я стараюсь! — такой же писклявый тон.