Дайвинг для крокодила - Дарья Калинина

– Да, – сконфузилась Кира. – Верно. Тут оно.

Леся хмыкнула. И отвернулась. А Кира принялась снова изучать письмо. Читала она долго. А потом толкнула задремавшую за это время Лесю в бок.

– Слушай, а что там баба Клава рассказывала про того своего дядю, который жен своих лупасил?

– А? – сонно откликнулась Леся. – Что?

– Как звали того родственника бабы Клавы, на которого, она еще сказала, наш Федюнчик похож?

– Нет, не помню.

– Скажите, какая! Куда я письмо дела, она отлично помнит! – вспыхнула Кира. – А как что-то важное, не помнит!

– Дядя нашей бабы Клавы – это для тебя важно?

Леся даже глаза от изумления открыла. И уставилась на подругу.

– Зачем он тебе? Он же давно умер. Баба Клава сама так сказала.

– Да. Но как его звали? Ты помнишь?

– Нет. Хотя… Кажется, Артем. Да, она так и сказала, Артем.

– Вот оно что! – воскликнула Кира. – Кажется, я начинаю прозревать.

Леся зевнула. И спросила:

– Ты поняла, куда дед Лаврентий спрятал маску?

– Нет. Думаю, что это нам Клавдия Захаровна сказать должна.

– Она не помнит.

– Вспомнит, – уверенно произнесла Кира. – В письме дед намекает на то, как ловко в детстве баба Клава пряталась от других детей в каком-то тайнике.

– И что?

– Наверное, нечто подобное он соорудил и для своей маски.

И, приободрившись, подруги еще немного полежали на солнышке. Потом не вытерпели. Собрали свои вещи и помчались домой. Выпытывать у бабы Клавы, где она пряталась в детстве. И беседовать с Федюнчиком на предмет того, что ему нужно у них в доме. Если ничего, то пусть уматывает. А если есть что-то, что он ищет, то не мешало бы поделиться.

Мужик уже проснулся. И с недовольным видом сидел на скамеечке в тени у дома. Увидев подруг, он мигом разорался:

– Вы что мне за молоко такое притащили? Весь день проспал! И до сих пор голова чугунная!

– Чугунная она у тебя всегда! – буркнула себе под нос Леся. – А что проспал, очень даже хорошо. У нас от тебя головы отдохнули.

– Что сказала?

– Сказала, что сон для больных людей – это первое лекарство!

– Без советчиков обойдусь! Где вы шлялись?

– Тебе какое дело? – обозлилась на него Кира. – Ты нам кто? Муж? Брат? Или, может быть, сват?

Ответ Федора их сразил буквально наповал.

– Я в этом доме единственный мужчина получился, – заявил он им. – И поэтому должен контролировать вас всех! Вы, бабы, такие: чуть вам волю дашь, вы в загул пуститесь! Пока я тут, вы в каждом своем шаге передо мной должны отчитываться!

– Иди ты!.. – задохнулась от гнева Кира. – Контролер нашелся! Лучше объясни, какого черта ты сюда к нам напросился!

– Вы сами меня пригласили!

– И не думали даже! Ты приехал, и не выставить тебя теперь!

– Нинусик…

– Даже не думай нам снова втирать про беременную Нинусика! Мы с ней говорили. Ничего она не беременна.

Однако если подруги думали, что Федор смутится, они ошиблись.

– Сейчас нет, но будет, – заявил он подругам. – И все равно ей нужен свежий воздух!

– Брось! – почти завизжала Леся, а Кира кивнула и добавила:

– Вы что-то ищете в этом доме! Только вот что?

– Ничего не ищем!

– Ищете!

– Нет!

– Ищете, ищете! И я тебе даже скажу, что вы ищете!

– И что же?

– Наследство деда Лаврентия ты ищешь! Золотую маску Урода!

Услышав эти слова, Федор побледнел и озлобился. Причем зло поднялось и заплескалось у него у самых глаз до такой степени явственно, что подругам даже стало страшно. И они порадовались, что бабка Клава очень предусмотрительно вывернула Федору руку. С одной здоровой рукой он не очень-то сможет на них давить.

Однако девушки на всякий случай отошли от Федора подальше. Ведь как ни крути, а одна рука у него все еще оставалась здоровой. Но Федор и не думал за ними гоняться. А вместо этого угрюмо спросил:

– Кто вам сказал про маску? А-а-а! Не говорите! Сам знаю! Эта старая грымза из Тулы наплела чепухи!

– Да, баба Клава все рассказала нам про историю вашей семьи. И тебя она признала.

– Не могла она меня признать. В жизни с ней не виделись!

– Зато она видела и хорошо помнит твоего отца!

Некоторое время Федор мрачно молчал, сверля подруг пронизывающим взглядом. Понял, что отступать они не намерены. И решил частично покаяться. Заметив это, Кира поторопила мужика:

– Выкладывай давай про своего отца.

– Не отца, – еще более угрюмо поправил ее Федор. – Деда! Вот с дедом моим, да, баба Клава встречалась. Хотя лично я-то своего деда не знал. Когда я родился, он уже умер. Но говорят, я на него похож.

– Похож, – кивнула Кира. – Очень даже похож. До того, что дед Лаврентий, когда тебя увидел, за деда принял. За Артема.

– Ну, вы даете! – восхитился Федор. – А это вы откуда узнали? Вы же деда Лаврентия при его жизни не знали вроде. Или я чего-то неправильно понял?

– Все верно. Никогда не видали старика. И не говорили с ним.

– Откуда же про меня узнали?

– Из его письма!

Известие о письме привело Федора в сильнейшее волнение. Он потребовал, чтобы подруги немедленно показали ему это письмо. Да не на тех напал!

– Ничего мы тебе не покажем! – заявила ему Кира. – И знаешь что, вали отсюда подобру-поздорову, наследничек!

– Никуда не уеду!

– Это не твой дом!

– Но и не ваш!

Возразить на это подруги смогли только то, что они заплатили за аренду. Но это произвело на Федора весьма слабое впечатление.

– Никуда я отсюда не уеду, покуда маску не найду!

– Зачем она тебе сдалась?

– Реликвия! Никуда не уеду, пока не найду ее, – заявил он им, тяжело поднимаясь со скамейки. – И зарубите себе это на носу, сороконожки!

Подруги растерянно посмотрели ему вслед. И что им делать? Силой такого здоровяка им не выгнать. Это ясно. Напоить лекарством бабы Клавы и бесчувственным отвезти подальше? Так бесполезно, обратно дорогу запросто найдет. Да и не станет он больше пить молочко. Осторожный, зараза. Мигом понял, что неспроста целый день продрых без задних ног.

До вечера подруги ломали головы, как бы им избавиться от наглого Федора. И не придумали ничего лучше, как пойти с делегацией к Нинусику. Но та, наученная мужем, держалась твердо.