Прорыв «попаданцев». Кадры решают все! - Александр Конторович

Протягиваю Артему пачку бумаг.

— Это что такое?

— Рекомендательные письма. Ныне без них никуда! Вспомни хоть классику — «Трех мушкетеров».

Он озадаченно листает бумаги. Маринка заглядывает ему через плечо, внимательно водя глазами по строчкам.

— Фигасе… — почесывает в затылке Артем. — Ну, какой из меня врач? Нет, кое-что я подправить, конечно, могу… Но вот чтобы вылечить?

— То есть сомнения эти бумаги у тебя не вызывают?

— Да нормально вроде бы…

— Так вот, родные вы мои, идея следующая. Из колоний возвращается почтенный мистер Дженкинсон, это, как понимаешь, ты сам и есть. И привозит с собою помощницу. Местное население, ясен пень, сочтет ее любовницей. Ну, да и фиг бы с ним. Нас это пока вполне устраивает.

— А на самом деле? — сомневается Артем. — Это же до первого клиента только прокатит. Придет ко мне такой вот старикашка, подагрой измученный, я ему и вправлю что-нибудь… и копец легенде!

— Ишь ты, губы раскатал! Да будь ты хоть самим Эскулапом, никто к тебе не придет!

— Отчего бы это?

— А оттого, родной, что для того, чтобы там кого бы то ни было лечить, надо сначала купить практику у того, кто в данном месте это уже делает. А без этого к тебе никто не придет. И общество тебя не поймет.

— Тогда я пас! — поднимает вверх обе руки он. — Давай, колись, что ты там такого страшного напридумывал?

— Ты все бумаги прочел?

— Э-э-э… — Артем переворачивает листы. — Вот это?!

— Именно. Требование властей Мексики о розыске беглой послушницы Ордена доминиканцев Марии эль Бор.

— Это меня, что ли? — поднимает брови Котенок. — За какие такие грехи?

— Есть еще что-то, чего я про тебя не знаю? — оборачивается к ней Артем. — Когда ты и там нахудожествовать успела?

— Грехов у тебя будет… немного, — успокаиваю я ее. — Основной же причиной будет та, что ты унесла с собою некоторые тайные знания Ордена, касающиеся изучения медицинских секретов древних инков!

— А такие были?

— Да черт их знает! Вспомни, как на тебя солдаты косились, когда одного из них в полевых условиях экстренно врачевать пришлось.

— Это когда он боком на пень упал?

— Именно! Знала бы ты, какие слухи после этого по гарнизону ходили! А тут еще твоя привычка руки прикладывать ко всяким болящим…

— Так нужно же! Наши медики и так зашиваются, а я могу и без лекарств человека на ноги поставить. Не всегда, правда, но в большинстве случаев…

— Угу… А теперь представь, что Артем в приватной беседе кое-что о тебе там расскажет. Да в твои руки кто-нибудь попадет…

— От боли не сбежит, так поздоровеет.

— Ага. И наутро у ваших дверей будет очередь стоять! Даже две. Одна из больных, вторая из обозленных врачей. Слишком сильно это распространять нельзя. Так… в виде дружеской услуги, по знакомству… Только не за деньги! Тут вас быстро схарчат! Угрозы собственному карману местные доктора не потерпят. Вот лекарства некоторые продать можете. Задорого, ибо вывезли немного. Правда, намекнуть кое-кому, что знаете, как еще добыть, стоит. Это и местных лекарей заинтересовать может весьма основательно. И вот на этой почве у вас и должны будут появиться контакты с людьми падре. Они ведь не все в посольстве прописаны, некоторые так вполне себе мирные обыватели. Мол, вы им деньги, а они взамен порошки кое-какие привезут.

— Так-так-так… — Артем чешет в затылке. — А если наглы их уже расшифровали?

— И здесь ничего страшного нет. Тут две комбинации можно рассматривать. Первая: с помощью иезуитов Маринку хотят выманить из страны. Запрос-то на нее есть? Вторая: это прикрытие для внедрения в Лондон еще одного агента Ордена. Тебя, Артем! Ибо женщина-агент в их глазах нечто вроде летающего слона.

— Понятно! — Его глаза хитро блеснули. — Фигура отвлечения?

— Не так все просто. Ты во всех случаях — первое лицо. Так или иначе, но все разговоры будут вести с тобой и более ни с кем. Захотят ли тебя купить или втемную разработать, все равно, придут с разговором. А на Маринку никто и внимания не обратит. Она — твой ключ в высшее общество. И не более того! Уж тут от ее рук зависит, с какой долей благодарности будут к тебе относиться эти самые шишки.

— А придут?

— Не сомневайся! Еще и через падре кое-какие слухи запустим. Вы не приедете еще, как вас уже ждать там будут.

— Так ведь могут и выдать?

— Щас! Это из Лондона-то? Ты когда такой последний случай помнишь?

— За последние триста лет что-то и не припомню.

— Вот! Да и доктора местные, как только на лекарствах этих бабла срубят, за вас горой встанут! Такой канал поставок потерять!

Еще около часа мы прикидываем различные варианты развития событий. По ходу обсуждения рождаются и отмирают самые неожиданные версии. Черт, сказал бы мне кто еще пару лет назад, что вот таким вот образом придется внедрять резидентуру в столицу враждебного государства — обхохотался бы я до умопомрачения! А вот теперь сижу и планирую. Наконец, все обсуждения подходят к завершению. План выработан, подкорректирован и утвержден. Не обошлось и без Кобры. Сергей явился уже под занавес и слегка обломал казавшуюся нам стройной конструкцию. Решили не идти сразу на контакт с нелегалами, которых порекомендовал дон Хосе. И тем более ни в коем случае не лично ребята будут наводить мосты с таким агентами. Пусть падре и уверен в своих людях, но английские «контрики» тоже не за красивые глаза жалованье получают. Снова пришлось все заново перекраивать. Наконец мы сошлись во мнениях, и более никто со своими поправками не лез. Расходимся.

Вспомнив кое-что, отлавливаю Маринку в коридоре. Она уже порядком подустала, в глазах нет того задорного блеска, вызывающего оторопь у некоторой части мужского населения форта.

— Иди-ка сюда… — тащу ее в кабинет. — Садись! Я вот тут относительно твоего замужества высказывался ведь?

— Ну? — вопросительно и настороженно смотрит она на меня. — Так я пока и не собираюсь еще…

— А ремнем по круглой попе?

— Это еще за что?

— А кто голову лейтенанту Хименесу закружил?

— Я?! — совершенно искренне удивляется Маринка.

— Ну не я же? Он еще пока правильной ориентации придерживается.

— Да не было ничего! Улыбнулась ему пару раз…

— И он теперь около твоего дома серенады под гитару поет. Был бы балкон — так под ним бы и спал! А поутру глаза у него красные и соображает с трудом.

— Ну, я ж ему никаких поводов не давала! — возмущается Котенок. — Охота ему в личное время концерты давать — флаг в руки! Там, кроме меня, еще девчонки живут, всем нравится!

— Ага… А вот лейтенант Мору, на все это глядя, медленно закипать стал. И пришел ко мне как к старшему офицеру гарнизона.