Чудо-христианин - Терри Саутерн

Еще одна курьезная вещь приключилась, когда несколько присутствующих дам отправились, в частном порядке, повидаться с корабельным доктором. В ходе беседы они советовались, какой лучше выбрать аспирин, пилюли против морской болезни, или же просто болтали с дружелюбным терапевтом. Некоторые из этих дам, однако, были проинформированы о том, что они «явно испытывают некоторое недомогание», и должно быть проведено обследование.

— Береженого бог бережет, — сказал доктор.

В ходе осмотра он постоянно обнаруживал некие, его словам, «скрытые повреждения» — на талии, боку, бедре или плече женщины — и хотя эти «повреждения» были невидимы, доктор настаивал на том, чтобы сделать компресс.

— Ничего серьезного, — объяснял он. — Просто всегда мудро принять заранее меры предосторожности.

С этими словами он накладывал огромный компресс, что-то вроде гигантского пластыря размером в фут и толщиной в несколько дюймов, оборачивая его вокруг тела. Огромных размеров компресс оказывался досадным неудобством, создавая отчетливые выпуклости под изысканными платьями женщин. Компрессы практически невозможно было снять. Одну из дам заметили с таким компрессом на голове. Он смотрелся как большая белая шляпа.

Первая учебная тревога на спасательных шлюпках была запланирована на следующее утро. Незадолго до этого капитан Клаус появился на экране и, вежливо извинившись за возможные неудобства, неспешно и дружелюбно прочел лекцию о необходимости такого мероприятия.

— Береженого бог бережет, — произнес он в заключение своей маленькой лекции.

Когда прозвучал сигнал грузиться на спасательные шлюпки, все получили спасательные жилеты, которые несколько отличались от стандартного пассажирского снаряжения. Затем пассажиры выстроились возле шлюпок, но тут случилось нечто невероятное: через две минуты после того, как жилеты были надеты, они стали раздуваться до гигантских размеров. Видимо, само их надевание привело в действие некий надувательный механизм. Невероятным было то, что каждый жилет раздувался настолько быстро и становился таким большим, что попросту закрывал человека. Жилеты раздувались выше голов, ниже ног, до диаметра приблизительно в двенадцать футов. Так что если люди были на открытом пространстве — в своих комнатах, в Марина-рум или на палубе — они катались или лежали на полу, практически невидимые под раздутыми жилетами, а если находились в коридоре, то оказывались зажаты со всех сторон.

Все до одного гости стали жертвами бракованных спасательных жилетов. После того как жилеты сдули, пассажиры вернулись в свои кабины, будучи сильно раздосадованными, и вскоре были вполне готовы выслушать объяснения капитана Клауса о том, чья же это была ошибка.

К сожалению, хотя во время учебной тревоги громкоговоритель работал нормально, теперь он, вероятно, был сломан. Капитан Клаус говорил в полный голос, однако его было еле слышно. Все равно что слушать человека сквозь несколько толстых стекол. Сам капитан, казалось, не осознавал, что его никто не слышит, и речь его была долгой, при этом он подкреплял свои объяснения жестами, стараясь таким образом выразить всю гамму своих чувств.

Проблема с громкоговорителем была серьезнее, чем казалось в первый момент. Звук, едва появившись, сходил на нет, и так продолжалось до окончания вояжа.

После того, что случилось во время учебной тревоги на шлюпках, пятнадцать членов команды обошли последовательно все каюты, комнаты, столовую и другие помещения, меняя одну ножку у каждого стула, стола или шкафа на длинную тонкую ножку из бальзы.

Закончив свое долгое и беззвучное выступление, капитан улыбнулся, отсалютовал и покинул капитанский мостик. В это время вся мебель начала рушиться — через полчаса на «Христианине» не осталось ни одного целого стула, стола или шкафа.

В игральных комнатах, салонах, в бассейне стали появляться какие-то странные люди. Во время послеобеденного дансинга в зал ворвалась, расталкивая танцующие пары, огромная бородатая женщина, абсолютно голая, и была немедленно схвачена корабельным доктором.

Водопроводная система пришла в негодность, а в конце концов одна из дымовых труб «Христианина» опрокинулась — да так, что упала прямо на столовую, и все помещение оказалось затянуто облаком маслянистого дыма. С этого момента вояж превратился в один сплошной кошмар.

По всему кораблю были развешены таинственные плакаты:

Поддержка психоаналитика ПОГОДИТЕ АПЛОДИРОВАТЬ ЧАТТАКВИДДИКУ!

На стенах и палубах огромными неровными буквами были нацарапаны разнообразные лозунги, в основном политического содержания:

СМЕРТЬ БОГАЧАМ! США — ОТСОСИТЕ!

После всех этих неприятностей почти всем пассажирам потребовались утешение и поддержка корабельного доктора, этого великого целителя душ.

— Доктор, ради бога, что здесь происходит? — в ярости спрашивал пассажир. Доктор отвечал с загадочной улыбкой, поднимая брови, слегка строго.

— Морская болезнь? — с мягким упреком спрашивал он. — Да? Вы раздражены, потому что происходящее не вполне вас удовлетворяет? Так в чем же проблема?

— Проблема?! — восклицал выведенный из себя пассажир. — Господи, доктор, неужели вы думаете, что моя жалоба беспричинна?

Доктор отворачивался и пристально смотрел на море, подперев тонкими пальцами подбородок, пытаясь отвлечься от происходящего. Потом он поворачивался к пациенту и дружелюбно продолжал:

— Давние и беспричинные страхи, — говорил он громким, звучным голосом, — чаще всего стоят за нашими тревогами… — И продолжая в том же духе, пока пассажир не взрывался от нетерпения.

— Боже мой, доктор! Я пришел сюда не для того, чтобы послушать лекцию по психологии — я пришел выяснить, что, черт возьми, происходит на борту этого корабля?!

Однако и после этих вспышек гнева доктор оставался спокойным и дружелюбным, успокаивал пациента и делал какие-то пометки в своем блокноте.

— Так вы говорите, спасательный жилет раздулся чрезмерно? И таким образом вы оказались зажатым в коридоре? — это же было ваше выражение — «зажат в коридоре» — и в тот момент вы испытали чувство сильной тревоги, скажем так.

А теперь позвольте у вас спросить…

Он мог вести себя и более эксцентрично: трясти головой из стороны в сторону, тайком наблюдая за реакцией пациента, и коварная, сумасшедшая улыбка играла на его губах, издававших неслышный шепот, а то и шипение.

В конце концов, пациент вскакивал на ноги.

— Ну хорошо, доктор, но вы же можете, черт возьми, хотя бы выписать мне транквилизаторы?

Но доктор не был похож на человека, готового выписывать лекарства всем без разбора.

— Хотите спастись с помощью наркотиков? — спрашивал он, медленно качая головой. — Спрятать свои страхи в искусственно созданном тумане? — И с горькой улыбкой продолжал: — Нет, уважаемый. Я полагаю, что проблема находится внутри нас, знаете ли. Бегство от проблем едва ли поможет их решению. Думаю, пройдут годы, и вы помянете меня добрым словом. — Тут он доверительно наклонялся к пациенту. — Вы не будете возражать, если я вам задам вопросы о вашем раннем детстве?