Сводные. Игра на желание - Екатерина Аверина

— Выбросил.

Она уходит от меня, стуча каблуками, а я продолжаю считать, чтобы снова не провалиться в паническую атаку.

Натали возвращается, вкладывает в ладонь блистер.

— Просто помогут спать без кошмаров, — гладит мою руку прохладными пальцами. — Попробуй. Не понравится, не будешь принимать. Я до сих пор не понимаю, почему ты в Америке не ходил к врачу? За четыре года эту проблему можно было бы решить.

— На зло отцу.

— Дурак. Ты себе же хуже сделал в итоге. Ладно, ты был ребёнком. Спишем на это.

— Я пойду? — с трудом поднимаюсь. Чертов приступ за несколько секунд лишил меня абсолютно всех сил.

— Иди, — кивает она.

Сжав блистер с таблетками в руке, дохожу до двери.

— Кит, — зовет Натали, — а насчет любви ты не прав. Это чувство гораздо шире и объемнее, чем тебе кажется…

Не дослушав ее, выхожу в коридор. Смотрю на таблетки в своей руке. Сжимаю пальцы в кулак так, что серебряный прямоугольник впивается в кожу и ранит ладонь до крови. Швыряю препарат в урну.

— Сами жрите свое успокоительное! А я больше не дам делать из себя послушный овощ!

И на мой главный вопрос она так и не ответила. Только душу наизнанку вывернула так, что выть теперь хочется.

Выхожу из здания, прикуривая на ходу. Хер я еще сюда приду! К черту их всех! И дождь начинается. Бесит!

Пока я был в кабинете у Розенберг, небо затянуло свинцовыми тучами, на улице потемнело, вдалеке гремит гром и на асфальте становится все больше крупных темных пятен.

Я зачем-то решаю включить телефон. Система не успевает загрузиться, как ее атакуют одно за одним сообщения от отца и еще с двух неизвестных номеров. Сметаю все с экрана одним смазанным движением пальца. Долетают еще и взгляд цепляется за имя абонента: «Гордый». Открываю его:

«Кит, я не смог до тебя дозвониться. Надеюсь, с тобой все в порядке. Я принял решение включить тебя в ближайшую гонку. С завтрашнего дня начинаются ежедневные тренировки. Постарайся не опаздывать»

Сообщение отправлено сегодня. Отлично. Хоть здесь я еще не все просрал.

«Буду» — пишу ответ.

И немного подумав добавляю:

«Спасибо».

Пока снова не вырубил трубу, ищу в своей телефонной книге еще один номер. Отец портит все своим звонком. Видимо, ему пришло уведомление о том, что я появился в сети. Сбрасываю и голосом нахожу ту, что поможет мне решить мой незакрытый вопрос.

«Здарова, Свиридова» — пишу Насте. — «Будь готова в ближайшее время отработать свое приглашение на вечеринку. Позвоню»

И вырубаю телефон.

Вытерев экран об штанину, прячу мобильник в карман куртки.

Дождь разошелся. Дорога уже совсем мокрая. На улице потемнело и стало сильно холоднее. Дрожащими пальцами застегиваю куртку по самое горло, надеваю шлем и седлаю байк. Выезжаю на главную дорогу, визор заливает водой, ни хера не видно. Поднимаю его, стараюсь ехать медленно, но рука все время сама выкручивает газ, потому что случившееся в кабинете психолога не отпустило. Страшная картинка все еще пытается ворваться в мое сознание. Я отгоняю ее, снова считаю. Надо просто дышать. Сейчас пройдет.

Капли, стучащие по шлему, раздражают. Наплевав на безопасность, снимаю его, вешаю на руку. Неудобно, но я и не гоню сильно, слишком скользко на дороге. Даже чертово похмелье больше не мучает меня, только болезненные воспоминания, опасно заполняющие образовавшуюся внутри пустоту. Их надо выжечь к херам, пока они не свели меня с ума. Пальцы снова дергаются. Мотоцикл влетает в очередной поток машин. Я держу его. Все нормально. Мне очень надо выключиться. Прямо сейчас.

Раз, два, три… Дышать, сука! Просто ровно дышать! Ты ничего уже не изменишь!

Вдох, выдох. Вдох. Поворот… и я понимаю, что больше не контролирую свой байк.

Лада

Хорошо, что я успела вернуться домой до дождя. Лучше было бы не пойти в универ вовсе, но мама с отчимом настояли. Обещали позвонить, если Кит объявится. Они ищут его уже третий день. Отчим подключил охрану, постоянно обзванивает его друзей, сам ездит по городу.

Я почти перестала спать. Все время набирала его номер, но там только осточертевший робот.

Разве можно так себя вести? Разве можно так всех пугать?! И как не думать о нем? Боже, да это просто невозможно!

Воображение рисует ужасные картинки. Толмачев ведь, когда уезжал, был похож на начавший извержение вулкан. Где этот вулкан рвануло? Прямо на байке?

В первый день мне было просто очень волнительно за него, но уже с ночи и вплоть до сегодняшнего дня я как ненормальная слежу за всеми новостными сводками, которые сообщают о ДТП и погибших.

Слышала, как отчим обзванивал больницы, полицию, даже морги. Ничего. Только никто не радуется. Могло случиться миллион всего! Он мог улететь в реку с моста, мог заехать в лесополосу или поля и там свернуть себе шею. Тогда найти Кирилла тоже будет сложно.

Его могли даже похитить!

Когда я принеслась с этой версией в кабинет отчима, он не покрутил у виска. Сказал, что такую версию его люди тоже отрабатывают.

До всего случившегося я не знала, что любить и ненавидеть человека можно в равной степени. Эта сволочь рвет мое сердце на части своими выходками. Сводный стал неотъемлемой частью моих мыслей. С каждым разом он пробирается все глубже. Его нет уже три чертовых дня, а я до сих пор чувствую его пальцы у себя в трусиках и горячие губы на своих. Если закрыть глаза, может почудиться, что прямо сейчас он здесь, прикасается ко мне со своей наглой ухмылкой. И мой живот противоестественно скручивает болезненными и одновременно сладкими спазмами. Такими же противоречивыми и ненормальными, как чудовище, живущее на втором этаже. Мне уже кажется, что я не могу без него дышать. Нет его и нет кислорода, наполненного безумием Кирилла Толмачева.

Просмотрев новые сводки новостей, иду вниз и вроде хотела зайти на кухню, взять воды, а в итоге оказалась в его спальне.

Делаю глубокий, затяжной вдох.

Запах Кирилла наполняет легкие и впервые с тех пор, как он пропал, я чувствую слезы на своих щеках.

Так быстро… Боже, как же быстро я стала зависима от него. От его настроения, от его взглядов. Скучаю. Я только поняла, как до него достучаться. Как вытащить из озлобленного на весь мир парня то самое, что видела только я. Он взял и пропал. И мне больно без него. И в доме пусто теперь. Никто не кричит, не слушает громко музыку и не переворачивает тарелки.

Сажусь на его кровать, несмело прикасаюсь кончиками пальцев к его подушке. Тут же одергиваю. Зайдет сейчас и будет рычать...

Пусть только зайдет. Пожалуйста. Пусть эта сволочь вернется!