Сводные. Игра на желание - Екатерина Аверина

Дверь в ее спальню не заперта. Замок так и не починили.

Захожу в царство уюта. Эта комната словно вне пространства остального дома. Здесь хочется находиться и чертовски приятно пахнет. С удовольствием втягиваю ноздрями воздух, смакую его на языке и смотрю на спящую девочку, свернувшуюся в комочек на кровати поверх покрывала.

Не дождалась. Тем лучше. Слишком велик соблазн сорваться и похерить свой план, но мне слишком часто лгали, чтобы такое прощать. За ложь я жестоко наказываю.

Стараясь двигаться как можно тише, обхожу ее кровать и ложусь на другую половину. Не прикасаюсь к сводной, просто смотрю, как она спит. Такая хрупкая, невинная, нежная. Опасно. Я почти повелся…

Закрываю глаза и снова прокручиваю в воспоминаниях тот день, когда она смотрела мне в глаза и говорила, что поверила. Пошла со мной потому, что поверила! И я на мгновение поверил. Закралась мысль, что еще не все потеряно, что чудовище, в которое я превратился за четыре года, все же можно спасти. Оказалось нельзя. Как быстро ее вера трансформировалась в страх. Она решила, что я причиню ей боль, что не остановлюсь, не услышу. Она ошиблась! А заодно разрушила то хрупкое и светлое, что показалось из моей персональной тьмы. Наткнувшись на недоверие в ее глазах, оно заскулило и спряталось обратно, слишком хорошо зная, как бывает больно от предательства близких. Я больше туда не хочу. Я больше не позволю так с собой поступать. Даже той, чьи поцелуи вдыхают в меня жизнь.

Но засыпаю я все равно рядом с ней, потому что мне тепло и приятно. Ничего не могу с этим сделать и не понимаю, как делает это она. Не пытаюсь больше копаться. Комната перестает кружиться. Я отключаюсь от боли во всем теле и отрубаюсь, гася в себе желание подвинуться ближе и обнять свою маленькую лгунью.

Мне хорошо. Какое-то время просто охрененно. Никаких кошмаров, никаких мыслей. Это редкое для меня состояние обламывает мачеха Маша, решившая вломиться в комнату дочери.

— Кит, — трясет меня за плечо. Сонно открываю глаза, поворачиваю к ней голову. — Что ты тут делаешь? Да еще и в таком виде? — ругается она шепотом. — Иди к себе!

— Мне тут хорошо, — отворачиваюсь в надежде, что она свалит. Но упрямая женщина решила защищать честь своей дочери до конца и снова трясет меня. Голова начинает кружиться от этой качки. — Да чтоб тебя! — рыкнув, сажусь на кровати. — Не надо меня трогать! — слышу, как Лада начинает ворочаться.

— Я спросила, что ты делаешь в спальне моей дочери, еще и в трусах? Ты что-то сделал? У вас что-то было? — давит она.

— Мама? — за моей спиной раздается сонный голос сводной.

Поднимаюсь, оттесняю Машу и сваливаю. Пусть у дочери своей интересуется, что у нас было. Ничего пока! Но обязательно скоро будет!

Покурив на улице, иду досыпать уже к себе в комнату. И в этот раз договориться с темнотой не выходит. Я погружаюсь в свой самый страшный кошмар и просыпаюсь на рассвете от того, что по щекам текут слезы. Удивленно смотрю на отца, спящего в кресле. Какого хера он тут делает?! Он со своей бабой договорился что ли, чтобы не давать мне покоя нигде? Во что, блядь, превратился, этот дом?!

Сажусь. Отец тут же открывает глаза.

— Я ее не трогал, — говорю с ходу и вытираю ладонями мокрое лицо. За это не стыдно. Со слезами выходит боль, которая не вмещается внутри. А отцу даже полезно посмотреть.

— Она мне тоже снилась сегодня, — и это он не про Ладу. — Ругала за то, что я тебя бросил. За мою трусость. Я знаю, что это я сломал тебя, Кит. Знаю, что ты мне не веришь, но я испугался, когда ты пропал. И я очень хочу искупить свою вину перед тобой. Помоги мне, сын. Скажи, что мне нужно сделать, чтобы тебе стало легче. Очень тяжело смотреть, как ты бьёшься в этой агонии один и при этом задеваешь всех, кто попадается тебе на пути. Я куплю тебе новый байк, но ведь это не поможет. Давай попробуем говорить об этом, Кирилл. Мы четыре года молчали. Может, ошибка именно в этом?

— Ты мне обещал, что эта тема останется закрытой, — напоминаю ему.

— Обещал, но у меня было время еще раз обо всем подумать, пока мы тебя искали. Маша задает много вопросов, и она имеет на них право, сын. Я устал недоговаривать и лгать. Сохранение тайны не приносит облегчение ни тебе, ни мне. Впусти в свою жизнь людей, которые за тебя искренне переживают. Ты получишь необходимую поддержку. Любовь, в конце концов. Я видел, как ты смотришь на Ладу…

— Ты все же хочешь поговорить со мной о девочках? — смеюсь я.

— О чувствах, Кирилл…

— Кит, — поправляю его.

— Нет! Моего сына зовут Кирилл. Я дал тебе это имя. И я буду называть тебя им. И поговорить с тобой я хочу о чувствах, которые ты испытываешь к Ладе.

— Злость, ненависть, раздражение? — начинаю откровенно стебаться.

— Влюбленность, — улыбается отец.

— Если бы я не знал, что Розенберг хранит врачебную тайну, подумал бы, что вы обсуждали мой последний визит к ней. Она тоже пыталась втирать мне про любовь. Мы не будем об этом говорить, отец. Я жду свой байк. У меня сегодня тренировка, а через несколько дней важная гонка. Пойду в душ, — поднимаюсь с кровати.

— Какая тренировка, Кит? Ты только после аварии!

— И что? — пожимаю плечами. — Мне надо бросить то единственное, что приносит мне хоть какое-то удовольствие? Я уже говорил, сними лимит с моей карты и я снова начну искать удовольствие в другом, но тебе же не понравилось. Зато это был единственный раз, когда ты ко мне приехал!

— У тебя был передоз. Ты чуть не умер! — отец сжимает руки в кулаки. — Считаешь, это весело?

— Да-да, — ухмыляюсь в ответ. — Чтобы увидеть отца, мне надо было фактически сдохнуть. Все, папа, тема закрыта. Говорить об этом я не хочу и не буду. А мама права. Ты просто трус! — стягиваю полотенце с дверцы шкафа и все же собираюсь свалить в душ. Этот разговор пора заканчивать.

— Я приду на твою гонку, Кирилл, — обещает отец. — Буду болеть за тебя.

— Мне плевать, — хлопнув дверью, ухожу в ванную, не веря ни единому его слову.

Кит

Новый байк пригоняют прямо во двор нашего дома. Выхожу, чтобы оценить. Отец выходит со мной, а за ним тащится мачеха Маша. Смотрит на меня, как на врага народа. Расходятся у них с папочкой мнения. Он вот совсем не против, чтобы я трахнул сводную, а его жене эта идея явно не по вкусу. Забавно будет посмотреть, как затрещит по швам их хваленая любовь, когда они столкнутся в конфликте на этой почве. Даже ничего придумывать не надо, чтобы разрушить жизнь отца. Сделать всего один ход, сыграть одну игру и все рухнет. Для меня, вероятно, тоже, но я давно пуст внутри, так что, как всегда, плевать…

Завожу технику, проверяю, изучаю характеристики. Байк плюс/минус как тот, что я грохнул.

— Пойдет, — киваю отцу. Он в несколько кликов оплачивает счет на приличную сумму, я прячу ключи в карман. — Дорого я тебе обхожусь? — усмехаюсь, больше глядя на Машу.