Я буду сверху - Архелая Романова

– Слушай, может, Стаса позовем? – предложила сестрица.

– С ума сошла? Он же ясно дал понять, что за один стол со мной не сядет. Нет уж, пусть ест в своих покоях.

– И все же, некрасиво как-то, – настаивала Милка.

– Ну, иди, сходи, – милостиво разрешила я, пережевывая огурец.

Сестрица поднялась и застыла, нервно крутя в руках вилку.

– Он же велел не ходить на третий этаж.

– И что? Встань около лестницы и покричи. Телефонов у нас все равно нет, позвонить мы ему не можем.

– Да? Ну, хорошо.

Милка направилась на третий этаж, специально топая как слон, и вскоре я услышала ее вопль, разнесшийся по всему дому: «Ста-а-а-ас!». Поморщившись от крика, я продолжила есть, в глубине души надеясь, что хозяин откажется составить нам компанию. Так и вышло – спустя минуту Милка спустилась вниз, уселась рядом и прошептала:

– Сказал, что не голоден.

– Вот и отлично.

– Лар, тут такое дело…

Милка зашептала еще тише, и воровато оглянулась по сторонам. Такое поведение меня заинтриговало, и я придвинулась к сестрице поближе, да так, что мы чуть не столкнулись лбами.

– Какое?

– Там на третьем этаже кто-то есть.

– Кто?

– Понятия не имею. Я поднялась, остановилась на площадке, и позвала Стаса. Он вышел из первой комнаты, а я как раз туда смотрела. И, пока дверь закрывалась, успела заметить мужской силуэт.

– Точно? Может, он там с любовницей?

– Нет, говорю же, мужчина, – разозлилась Милка. – Высокий, стоял спиной к двери, в светлом свитере. Что я, дура что ли?

Я тактично промолчала, и подумала, что таинственным мужчиной мог оказаться Кирилл, который работал на Тагалова, а на самом деле – на Стаса.

– И зачем он там кого-то прячет? – заволновалась Милка.

– Может, гость какой-нибудь, или по работе компаньон приехал, – устало ответила я и встала, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину. – Давай спать, Мил. Утра вечера мудренее, а нам еще завтра в полицию идти.

– Ладно, – согласилась сестрица.

Споро убрав все со стола, мы вернулись в комнату. Я быстро сходила в душ, накинула второй банный халат, висящий на крючке в ванной, и забралась к Милке в кровать. Прижавшись друг к другу, как в детстве, мы быстро уснули.

Часы показывали семь, когда я проснулась оттого, что Милка навалилась на меня всем телом. Напряженно хмуря лоб, сестрица во сне смешно сопела и причмокивала губами. Со вздохом перевернувшись на другой бок, я полежала еще минут десять и с горечью констатировала: уснуть повторно не получится.

Накинув халат, на цыпочках прокралась на кухню, чтобы сварить кофе. Возле плиты уже хозяйничала Марья Семеновна, которая при виде меня поджала губы, но вежливо спросила:

– Кофе? Доброе утро.

– Доброе, – кивнула я, и попросила: – Если вас не затруднит.

Получив большую чашку капучино, я уселась за стол и с интересом наблюдала за тем, как Марья Семеновна водружает на поднос тарелку с кашей, легкий салат, тосты и две чашки крепкого кофе. Что же, Милка оказалась права – на третьем этаже действительно вчера был гость, и он остался ночевать в доме, иначе с чего бы Марье Семеновне тащить столько еды наверх?

Ухмыльнувшись, я спросила:

– Две чашки – не многовато?

И указала на поднос. К чести домработницы, она не растерялась, и вполне правдиво ответила:

– Станислав Владиславович пьет много кофе, по две чашки за раз.

И все бы ничего, но кофе был разным – американо и латте с большим количеством молока. Я улыбнулась, сделав вид, что поверила, и вернулась в комнату, чтобы разбудить Милку. Сонная сестрица долго таращилась в потолок, вертелась на кровати и категорически не хотела вставать, пока я не пригрозила уехать. Это подействовало – Милку с постели сдуло как ветром, и вскоре она, уже одетая и умытая, нетерпеливо плясала возле двери.

– Завтракать будешь? – спросила я так, словно это мой дом.

Милка отмахнулась, сказав, что ей после ночной обжираловки кусок в горло не полезет. Гуськом мы вышли в холл и наткнулись там на Стрелецкого – в неизменном дорогом костюме и белой рубашке, он разглядывал что-то в пакете с фирменным логотипом.

– Доброе утро, – хором поздоровались мы с Милкой.

Стас наше приветствие проигнорировал, протянул нам пакет со словами:

– Мила сообщила вчера, что вы лишились телефонов. Это взамен старых.

Милка схватила пакет, засунула внутрь нос и взвизгнула от восторга, извлекая на свет две коробки с характерным изображением яблока. Я попыталась сохранить спокойное выражение лица, хотя внутри все клокотало от гнева. Надо же, какие мы добрые. Подобные жесты всегда вызывали у меня отрицательные чувства – небрежность, с которой Стас сунул нам эти злосчастные телефоны, откровенно бесила. Я, может, и не зарабатываю столько, сколько он, но вполне могу сама себя обеспечить новым телефоном. Правда, в кредит. И все же…

Я взглянула на Милку. Смартфонов мы лишились по вине ребят Топорина, и, собственно, почему из-за них должен страдать кошелек моей сестры? Ей еще квартиру в божеский вид приводить, поэтому я мужественно промолчала, решив вернуть телефон Стасу, когда все закончится.

– Спасибо большое, Стас, – рассыпалась в благодарностях сестрица.

Тот только снисходительно улыбнулся, чем еще больше меня выбесил. Молча я взяла свою коробку и направилась к двери, чем вызвала недоумение Стрелецкого.

– А куда это вы собрались?

– Нам надо в полицию, – холодно ответила я. – По поводу Рамова. Следователь назначил встречу сегодня.

Стас нахмурился.

– Учитывая вчерашнее, вам лучше остаться здесь…

– Мне еще на работу нужно, – вмешалась в разговор Милка, и виновато придвинулась ко мне. – Начальник вчера звонил…

Теперь Стас разозлился. Стиснул челюсть, провел рукой по волосам, ероша длинные пряди, и рявкнул:

– Слушайте, вы что, совсем без мозгов? Ну, ладно, Лара – эта всегда на рожон лезет, а ты-то, – обратился он к Милке. – Что, вчера мало было? Понравилась поездка?

Я тут же обиделась и процедила сквозь зубы:

– Не ори. Спасибо за помощь, но это не твое дело. И без тебя разберемся, что нам можно делать, а что – нет.

Стас с яростью уставился на меня. Минуту мы буравили друг друга гневными взглядами, пока Милка то бледнела, то краснела, пытаясь слиться со стенкой, а потом Стрелецкий усмехнулся и отступил.

– Ладно, как скажешь. Валяйте.

Он даже шагнул к двери и издевательски распахнул дверь, произнеся: