Эмма в ночи - Уэнди Уокер

Касс продолжала. Рассказала, что женщину продержали на корабле девять дней, не выпуская из каюты даже чтобы поесть. Покинуть судно ей удалось лишь когда в назначенный день за ней прилетел вертолет. Воспользоваться радио, чтобы вызвать помощь раньше, ей не позволили. Потом она рассказывала, что боялась за свою жизнь. Что порой через стену слышала, как мерзавцы обсуждали, сообщит ли она о нападении в полицию и не лучше ли просто ее убить, списав все на несчастный случай. Умереть на такой посудине проще простого. Когда два месяца спустя корабль вернулся в порт, всех членов экипажа допросили о том, что произошло. Но ни один из них не был уволен и не подвергся преследованиям. Они единодушно заявили, что женщина попросту все выдумала после того, как попыталась соблазнить одного из рыбаков, но не добилась от него взаимности. Им никто не поверил.

«Рик приехал в Мэн и устроился на небольшой катер развозить заказы по островам. Пристрастился к героину. Пратты взяли парня на работу, а потом, познакомившись поближе и узнав, что он наркоман, на какое-то время поселили у себя и оказывали всяческую поддержку, пока он боролся с этим недугом. Помогли загладить вину, рассказав властям, что случилось на том судне. К тому времени пострадавшая уже не имела желания что-либо предпринимать, но история получила огласку и о ней написали газеты, поименно назвав всех участников того злодеяния».

Лео остановил запись.

– Касс сказала, что Рик помог ей бежать, но ни словом не обмолвилась о том, сыграл ли ей на руку произошедший с ним инцидент, – сказала Эбби.

– Этот вопрос можно будет задать, когда мы вернемся в дом. Но на мой взгляд, у нас вполне достаточно информации, чтобы отыскать этого парня. Сколько на Аляске опубликовано материалов об изнасилованиях на борту рыболовецкого судна? Найдем статью, может, даже ее автора, и тут же узнаем, где он живет. Этого будет вполне достаточно.

Эбби хранила молчание, обдумывая услышанное.

– Эбигейл, мне хорошо известно это выражение на твоем лице. Даже по прошествии всего этого времени. Ты ничего не могла сделать. Мы отработали каждый след, который только смогли отыскать.

Эбби застыла в нерешительности, не зная, стоит ли сказать ему правду. Но все же сказала:

– Находиться с ней в одной комнате было тяжело.

– С Касс?

– Нет! Видеть ее живой, даже после всего, через что она прошла, было сродни чуду. Боже мой, по сравнению с тем, что я рисовала себе в голове… Мне даже по ночам все это стало сниться…

– У меня перед глазами до сих пор стоит ее лицо, – произнес Лео. – Или Эммы. Значит, тебе тяжело было видеть Джуди, да? Даже сейчас? Даже зная, что она не имеет никакого отношения к их исчезновению? Я думал, тебе, наоборот, стало легче.

Эбби отвела глаза.

Но Лео не удержался:

– Хочешь это обсудить?

– Что именно? – спросила Эбби.

– Тот факт, что я не стал особо давить на Мартинов. Что не представил рапорт помощнику Генерального прокурора США, чтобы получить ордер. Решил, что эта история слишком перекликается с твоей собственной. Мы не видели тебя целый год. За это время Сьюзен ни разу не испекла тебе торт.

Эбби закрыла глаза – плотно, чуть ли не зажмурила. На нее навалилось чувство вины. В то же время она считала, что ее предали, и избавиться от этого ощущения было очень трудно.

– Я знаю, что представляет собой эта женщина, Лео. Моей истории далеко до ее. На ее фоне моя собственная родительница выглядит как мать Тереза.

– А еще мне пришлось надавить на кое-какие кнопки. Я уже немолодой человек и занимаюсь этим давно. Когда механизм пришел в действие, мы стали подгонять факты под общую схему. Я не мог смотреть, как ты рвешься в бой, основываясь на чем угодно, но только не на обстоятельствах дела.

Эбби наконец подняла на Лео глаза. Все это он говорил и раньше. Она не могла сказать, что не верит ему, ведь он пытался защитить ее от себя самой. Но это была ошибка. Повторил он ее и сейчас. Даже если Джуди Мартин не имела к исчезновению дочерей никакого отношения.

– Мне вас со Сьюзен очень не хватало. И она в этом году даже не испекла мне торт. Как же мне горько…

Лео улыбнулся и похлопал ее по колену.

Эбби потянулась к дверце:

– Мне надо вернуться и поговорить. Поговорить с Джуди. С Джонатаном. Посмотреть, нельзя ли узнать что-либо у Оуэна о человеке, который мог помогать Эмме. Я просто…

– …должна что-то делать. Понимаю. Я позвоню в Нью-Хейвен, надо поделиться с экспертами новыми сведениями.

– Я понимаю, Эмма сейчас уже взрослая женщина. Нам придется поверить Касс на слово, что она не бежала вместе с ней. Постарайтесь подключить к этому делу всех необходимых специалистов.

– Сделаю.

Эбби вышла из машины и захлопнула за собой дверцу. Направляясь к дому, она испытала какое-то знакомое чувство, что-то сокровенное и спрятанное глубоко внутри, как скрип досок пола в гостиной старого, знакомого с детства дома. Эбби отчетливо их услышала, эти отголоски прошлого, которые сопровождали ее с того самого момента, когда она впервые встретила Джуди Мартин.

В магистратуре она написала диссертацию, посвятив ее теме нарциссизма – так в просторечии называли нарциссическое расстройство личности. Ее руководитель был в курсе семейной истории своей аспирантки, но при этом признал, что она вполне может положительно сказаться на работе, при том, однако, условии, что Эбби сумеет сохранить объективность. Два года она читала результаты различных исследований, разговаривала со специалистами и собирала в свою копилку сведения со всего мира. Подобная патология встречается относительно редко, ей подвержены всего шесть процентов населения. Причем большинство из них были мужчинами, поэтому чем больше Эбби сосредотачивалась на заявленной теме своей работы – «Дочери матерей с нарциссическим расстройством личности: можно ли разорвать порочный круг?» – тем меньше получала данных.