Дневники няни - Николь Краус

— Неужели? Какой стыд!

— Они просто пьяны… — лепечет он.

— Нет. Они просто мудаки.

Мы смотрим друг на друга, и я жду, что он скажет еще что-то. Но его, похоже, парализовало.

— Что же, — наконец выдавливаю я, — мне пора.

Я едва держусь на ногах и еще острее ощущаю пульсирующую боль в обожженной ладони.

Бреду по улице и заставляю себя не оглядываться.

Няня!

Вечеринка прошла прекрасно. Огромное спасибо за помощь.

Эти туфли действительно не в моем стиле, а мистеру N. не нравится цвет. Если размер ваш, буду очень рада, если же нет, пожалуйста, отнесите их в магазин распродаж «Анкор», на углу Мэдисон-авеню и 84-й улицы. У меня там открыт шет.

Кстати, вы видели рамку от Лалик, которая стояла на письменном столе мистера N ? Ту самую, где Грейер с отцом в Аспене? Она куда-то подевалась. Не могли бы вы позвонить в фирму, обслуживавшую вечеринку, и спросить, не захватили ли они ее по ошибке?

Я собираюсь приходить в себя в «Блисс» и поэтому отключаю телефон до конца дня.

ПРАДА! П-Р-А-Д-А!

Как у Мадонны! Как будто бы в «Вог»! Эй вы, смотрите, как я гордо вышагиваю! Вы, напялившие хаки, обвешанные пейджерами, играющие в гольф, смакующие «Уолл-стрит джорнал», слушающие «Хэнст хип-хоп», поклоняющиеся Говарду Стерну[26], хвастающиеся белыми-бейсболками-надетыми-задом-наперед, спесивые жлобы!

Няня также беспокоила мистера Дарлинга и по другому поводу.

Иногда у него возникало ощущение, что она не восхищается им.

Дж. М. Барри. Питер Пэн

Выбрав по пути домой несколько маленьких тыковок для украшения подоконников, мы с Грейером возвращаемся в квартиру, где я как раз успеваю подписать счет-фактуру на четыре тысячи долларов. Мы с Грейером благоговейно взираем на доставщика, который провозит через кухню пару шестифутовых деревянных ящиков и размещает их в холле. После ленча мы играем в «Угадай, что в ящике».

По догадкам Грейера, там скрываются: собака, горилла, гигантский грузовик и маленький братик. Я предполагаю антиквариат, новую сантехнику для ванной и маленькую клетку для Грейера (последнее я держу при себе).

Оставляю Грейера в опытных руках учителя музыки в четыре пятнадцать и возвращаюсь, как мне было велено, в пять. Для вечеринки в честь Хэллоуина, имеющей место быть в офисе мистера N., я одета как взрослая: в кожаные брюки и новые туфли от Прады. Вхожу и оказываюсь лицом к лицу с ящиком и миссис N., которая лихорадочно пытается взломать его мясницким ножом и вантузом.

— Не хотите, чтобы я позвала управляющего? — спрашиваю я, осторожно протискиваясь вперед. — У него наверняка есть ломик. Или что-то в этом роде.

— О да, не могли бы вы… — пыхтит она.

Я иду на кухню и нажимаю кнопку переговорного устройства. Смотритель обещает прислать рабочего.

— Сейчас придут. Что в этих ящиках?

Она тяжело отдувается, но стараний не прекращает.

— Я… уф… заказала копии костюмов короля Муфасы и его жены Сараби… о дьявол!., из бродвейской постановки «Короля-льва»… фу-у… для этой идиотской вечеринки.

Она наливается краской.

— Как здорово! А где Грейер? — робко спрашиваю я.

— Он ждет вас, чтобы начать одеваться. Нужно спешить. Все должны быть готовы к выходу в шесть.

Все?

Под трели звонка черного хода я поворачиваюсь и медленно шагаю по длинному коридору в комнату Грейера, у которого хватило ума скрыться от размахивающей вантузом матери. Осторожно приоткрыв дверь, я обнаруживаю не один, а два костюма телепузиков, вздымающихся на постели Грейера подобно двум полуспущенным воздушным шарам с парада «Мэйси» в День благодарения[27].

Господи Боже! Она, должно быть, шутит!

— Няня, мы будем как братик и сестричка!

Пожелай я разгуливать в эксцентричных костюмах, наверняка зарабатывала бы больше денег, чем сидя с чужими детьми!

С тяжелым вздохом я принимаюсь втискивать Грейера в желтый костюмчик, одновременно пытаясь убедить его, что это все равно как пижамные штаны, только круглее.

По квартире разносятся вопли миссис N.:

— У нас есть щипцы? Няня, вы не видели щипцы? Костюмы закреплены проволокой!

— Простите! — ору я по направлению к голосу, который постоянно изменяется, как у сирены проезжающей мимо «скорой помощи».

БАМ!

Минуту спустя, с растрепанными волосами, она врывается в комнату — удивительно похожая на глиняную хижину дикаря.

— Как по-вашему, нужен тут макияж? Нужен тут макияж?!

— Э… возможно, что-нибудь в нейтральных тонах. Вроде той милой помады, которая у вас вчера была за ленчем.

— Нет… я имею в виду что-нибудь… туземное! — Грейер в полнейшем недоумении таращится на мать:

— Мамочка, это твой костюм?

— Мамочка еще не закончила, зайчик. Дай няне загримировать тебя, а то она не успеет помочь мне.

Она выпархивает из комнаты.

Миссис N. купила нам раскраску для лица «Крей-Па», и я принимаюсь делать из нас Блинки и Тигги-Вигги, или как там они, черт возьми, называются. Но как только я принимаюсь за физиономию Грейера, у него начинается приступ чесотки.

— Лаа-Лаа, няня. Я Лаа-Лаа!

Он чешет нос обеими руками, прямо в варежках.

— Ты Тинки-Винки…

— Гров, умоляю, не дотрагивайся до своего лица! Я пытаюсь сделать из тебя телепузика.

Глиняная хижина снова врывается в комнату.

— Господи, он кошмарно выглядит! Что вы делаете?

— Он размазывает краску, — сбивчиво объясняю я. Она грозно взирает на него сверху вниз. Стебельки соломы возмущенно дрожат.

— ГРЕЙЕР АДДИСОН N.. НЕ СМЕЙ КАСАТЬСЯ СВОЕГО ЛИЦА!

И она снова исчезает.

Его подбородок дрожит: наверное, он никогда больше не притронется к лицу… никогда…

— Здорово выглядишь, Гров, — подбадриваю его я. — Только давай доделаем до конца. Хорошо?

Он кивает и наклоняет голову, чтобы мне было удобнее.

— Это нагума матото? — кричит она из холла.

— Акуна матата, — хором отвечаем мы.

— Верно! Спасибо! Акуна матата, акуна матата… Телефон звонит, и я слышу, как она отвечает по второму аппарату, стараясь говорить спокойно: