Шаг в бездну - Наталья Александрова

– Хорошо.

– Итак, когда узнали мы, что Марина погибла, кто-то изнаших дам слух пустил, что это она из-за скандала с начальником с крышибросилась. Да и милиция сначала вроде к этой версии склонялась. А я ее виделаперед уходом с работы, она явно на свидание собиралась. А вы бы поверили, чтодевушка после свидания в предпраздничный вечер вдруг вспомнит про утреннююссору с начальником и бросится с седьмого этажа?

– С трудом. А только я не пойму, у вас-то в этом делекакой интерес?

– Помочь хорошему человеку честное имя себе вернуть,так устраивает вас? Так вот, потом милиция узнала, что Марина беременна была,шесть недель. Короче, решила я вычислить человека, который к этому делупричастен. Подробностями не буду вас перегружать, вы уж поверьте мне на слово,получилось у меня несколько человек подозреваемых и Рубцов – один из них. Акогда я узнала, что дом, где Марина погибла – это бывшее общежитие студентовФизмеха, так у меня сомнений не осталось, что это он. А вы знали, что Рубцов к вамв институт перевелся из Физмеха, что на первых трех курсах он там учился?

– Да, я знаю.

– А в это старое общежитие есть вход из соседнего дома,с чердака через крышу. Сейчас дом отгорожен забором, туда не попасть, а черезсоседний дом – очень легко. И все студенты Физмеха про это очень хорошо знали.А Андрей ведь иногородний, так что он в этом общежитии жил три года. Это вседовольно легко проверить, я не сама это придумала.

– Просто не знаю, что и думать!

– Скажите, Володя, только честно, вы давали ключ отквартиры Рубцову?

– Да, и только ему. Но мои два ключа на месте. А откудау вас ключ взялся, вернее, у нее откуда?

– А почему вы думаете, что они не могли новый ключзаказать, чтобы всегда под рукой был?

– Могли, конечно. Он мне с самого начала предлагалзаказать новый ключ, но я был против, получилось бы, вроде как я не хозяин всвоей квартире.

– А вы его, Рубцова, не спрашивали никогда, что задевушку он сюда водит? Или он говорил, что разных?

– Я спрашивал, да он просто отшучивался. Я думал, унего та, которая в медпункте работает. А по-вашему выходит, что он эту Маринусюда приводил.

Володя вдруг заволновался.

– Как же это получается? Ключ мой у нее нашли, соседимогли ее здесь видеть, а в том, что я ему ключ давал только мое слово противего. А если он от всего отопрется? На меня все повесят?

«Нечего было ключи от своей квартиры давать всякимпроходимцам», – подумала Надежда, а вслух сказала:

– Не волнуйтесь, Володя, у вас ведь сотрудники шестогопраздник отмечали, и вы с пяти часов до самого утра никуда не отлучались.Значит, у вас алиби, и двенадцать человек его могут подтвердить. А они ведьсобирались шестого у вас встречаться, верно?

– Да, собирались, и Андрей даже рассердился на меня,как будто я виноват, что мои с работы ко мне намылились. А что же мне-то теперьделать? Я ведь должен выяснить, что же все-таки случилось, ведь не может быть,что он ее убил, зачем ему?

– Не знаю, не знаю, он ведь ваш приятель, вы должны еголучше знать.

– Да мы в институте не дружили, это он последний год комне зачастил.

– Когда у вас мама умерла и квартира стала свободна?

Володя опустил голову.

– Я сейчас и сам об этом подумал. Он подошел кписьменному столу, порылся в ящике.

– Вот, смотрите.

На ладони у него лежала серебряная сережка со сломаннойдужкой.

– Я, когда после праздников уборку делал, это поддиваном нашел. Я думал, из наших дам потерял кто-нибудь после вечеринки. Наработу носил, никто не признался.

Надежда вспомнила.

– Это Маринина серьга, она ее здесь потеряла. Ну что ж,мы с вами обо всем поговорили, уже поздно, мне пора уходить. Володя, я васочень прошу сейчас успокоиться и не делать никаких необдуманных шагов.

– Я все-таки должен с ним поговорить.

– Володя, я боюсь, вы недооцениваете всю серьезностьситуации. Этот разговор может быть для вас опасным.

– Но ведь вы же не знаете точно, что там в общежитиипроизошло?

– Тем более, вы должны дать мне слово, что передразговором посоветуетесь со мной, хотя я считаю, что не нужно вам сейчас с нимни о чем говорить.

– Что ж, так и оставить все как есть?! Ведь получается,что я в этом по уши замешан!

– Надо подумать. Так даете слово?

– Ну хорошо.

Домой Надежда добралась в одиннадцатом часу. Бейсик встретилее в прихожей и одним мявом выразил все, что он думает о хозяйках, которые бросаютсвоих котов на целый день, одиноких и некормленых, которые третий день –подумать только! – третий день забывают купить рыбу и подсовывают бедномуживотному вчерашнюю овсяную кашу без молока с нарезанной сарделькой, как будтоне знают, что сардельки с третьего мясокомбината нельзя есть не только котам,но и людям, это по телевизору передавали; а рыжие коты – это особеннонежные и болезненные создания!

– Ну это ты брось, нежное создание, я ем сардельки, иты будешь как миленький.

Видя, что Надежда в агрессивном настроении, Бейсик предпочелне связываться. В одиннадцать зазвонил телефон. С радостной мыслью, что этонаконец-то Сан Саныч решил мириться, она схватила трубку, но это оказалсяВолодя.

– Надежда Николаевна, я все-таки не выдержал и позвонилему.

– Володя, зачем вы это сделали?

– Не беспокойтесь, я позвонил по совершеннопостороннему поводу, чтобы он журнал мне завтра вернул библиотечный, он у негодома был. Он сказал, что зайдет ко мне завтра утром после одиннадцати.

– Тогда я к вам утречком забегу часов в девять,посоветуемся, как быть. На всякий случай говорите с ним в таком месте, чтобывас люди видели.

– По-моему, вы преувеличиваете.

– Ну, хорошо бы я была не права.

– Спокойной ночи, Надежда Николаевна.

– До завтра.

Он вышел из дома, шел снег. Сколько времени он можетотсутствовать, чтобы никто не заподозрил неладное? Часа два, не больше. Значит,надо торопиться. Он ускорил шаги. Вряд ли еще идут какие-то трамваи, слишкомпоздно. Машину брать, частника или такси – опасно, могут узнать. Сейчас быстропешком через мост, а там дворами. Он все-таки здорово нервничал, хоть и обдумалвсе заранее. Мост кончился, теперь направо, тьфу, скользко, вот этот дом. Онобошел дом, нашел три окна на третьем этаже. Нигде нет света, даже настольнойлампы. А то этот придурок, червь книжный, сидит до полночи, дзен-буддизмкакой-то изучает. Совсем рехнулся! Он проскользнул в дверь парадной тихо-тихо,дверь даже не скрипнула, надвинул капюшон на лицо, вдруг еще по лестницекто-нибудь попрется. На площадке третьего этажа лампочка не горела, это егообрадовало. Он достал из кармана ключ, хорошо, что заказал тогда два, ключвошел легко. Когда он приоткрыл дверь, ни единого луча света не проникало изкомнаты, значит, тот спал. Он надел тонкие тряпочные перчатки – такие имвыдавали, когда сотрудников посылали на овощебазу, – вот когдапригодились.