Шаг в бездну - Наталья Александрова

Она резко отстранилась и закричала на него:

– Ты веришь в такие совпадения? Рубцов, которого мыподозреваем в убийстве, узнает, что Володя Тихонов, единственный человек,который может каким-то образом связать его с Мариной, начинает о чем-тодогадываться. Ведь Володя притворяться не умел, тот сразу по голосу его понял,что что-то не так! И в ту же ночь Володя тонет в ванне! Да если на то пошло,какой ненормальный в наше время будет в ванне лежать, в этакой-то грязи. В душепомоемся наскоро, и все. У нас одна из дома помылась в ванне, месяц прошел –что-то у нее там не то. Пошла к врачу – стафилококк нашли. Она в слезы, а врачговорит: радуйтесь, что не бледную спирохету! Из нашего, говорит, водопроводачто хочешь получить можно, любую заразу. Тем более, если бы ты эту ванну виделу Володи в квартире, да там не то что мыться, там тряпку половую полоскать, ито противно! Ты что улыбаешься?

– Слава Богу, начала рассуждать, значит, еще в здравомуме находишься, а то я уж испугался, что так и будешь рыдать.

Он вдруг нахмурился:

– Постой, постой! Так ты что, у Володи в квартире была,раз ванну видела? Когда же ты успела?

– Вчера вечером, а что?

– А тебя кто-нибудь видел из соседей?

– Нет, никто не видел, я на лестнице никого невстретила и дверь своим ключом открыла, чтобы проверить.

– Так выходит, ты его последняя вечером видела?

– Ну наверное. Но ведь он мне звонил в одиннадцатьчасов.

– А как ты это сможешь доказать?

– Ой, Саша, неужели можно подумать, что я его в ванне…

– Ну знаешь, если ко мне та следовательша прицепиласьиз-за Маринки, а я там вообще ни сном ни духом… И потом, люди же видели, ты сним на работе общалась, как ты это объяснишь?

Она рассказала ему про Элку, подругу и обмен. Он покачалголовой.

– Не очень-то убедительно. Ну, приведешь в свидетелиподругу и подполковника.

– Да нет никакого подполковника! Я все наврала дляпользы дела.

– Очень большая польза получилась! Ох, Надежда, ты ведьразумная женщина, как же ты так легкомысленно поступила.

Она хотела ему сказать, что это из-за их ссоры она была не всебе, плохо соображала, но вспомнила о Володе и опять слезы защипали глаза. Онсделал попытку встать. Она обняла его, не открывая глаз.

– Саша, не уходи!

– Милая, мне ведь на работу надо.

– Ах да, работа. Как же я завтра там появлюсь?

– А ты не ходи завтра на работу, потом выходные, а тамчто-нибудь придумаем. Я вечером вернусь, ты поспи пока.

– Какой тут сон. Я что-нибудь приготовлю, отвлекусьхоть. Ой, Саша, ну нет мне прощения!

– Ну ладно, ладно, – он заторопился, – выпейчего-нибудь, валерианки, что ли.

– Саша, а как же ты на работу пойдешь, у тебя всярубашка в моей туши!

– Ничего, застегнусь. Ну все, пошел, жди вечером.

Проводя его, Надежда взглянула на себя в зеркало и решила,что будь она на месте Сан Саныча, она бы ни за что не вернулась к этакомучучелу. Она умылась, расчесала волосы, переоделась, немного убрала в комнате,хотела постирать, но страшно было долго оставаться в ванной. Бейсик весь день сиделна подоконнике и пытался ловить лапой снежинки за окном. На Надеждины сетованияи жалобы на судьбу он не обращал внимания.

К приходу Сан Саныча квартира была относительно чиста, ужинприготовлен и кот накормлен, чтобы не путался под ногами. Он пришел поздно, онауже почти перестала ждать. Был чисто выбрит, в свежей рубашке, значит, заезжалдомой. Принес целую коробку пирожных, сказал, что сладкое помогает при стрессе.На работе было все спокойно, правда Пелагея пыталась приступить к нему срасспросами, но он так на нее посмотрел, что она отвязалась, а Полякова теперьего боится и сидит смирно. После того как он как следует поприветствовалБейсика, они сели ужинать. Надежде кусок не лез в горло, но, чтобы он необиделся, она съела эклер, а потом, за разговором, еще и «корзиночку». Можетбыть, помогло сладкое, а может – его присутствие, но она теперь могла спокойноговорить о том, что произошло.

– Знаешь, Саша, вот теперь я точно уверена, что сМариной это никакая не случайность, а он совершенно обдуманно ее завел на этотчердак и столкнул. Я раньше боялась так думать, а теперь после смерти Володиточно знаю.

– И что теперь делать?

– Да ничего мы не можем сделать. Доказательств у меняникаких. Ключ я оставила у Володи, да если бы и не оставила, ну лежит у Мариныв столе какой-то ключ, да стол пустой стоит почти месяц, а в этот ящик кМаринке все уже давно лазают за карандашами да за резинками, кто угодно могположить ключ и взять его оттуда. Серьга Маринина у него в квартире нашлась,так тоже не доказательство. Приносил он ее своим теткам, а теперь мне отдал. Даесли бы сережка-то была уникальная, а то – дешевенькое прибалтийское серебро.Наши тетки раньше в Прибалтику часто ездили, всем навезли таких.

– А тебе, Надя, делать теперь не только ничего не надо,но и нельзя ни в коем случае. Вдруг тебя там, у Володи кто-то видел? Могут бытьбольшие неприятности. Так что, Надежда, я тебя серьезно предупреждаю: сиди тихои не делай глупостей.

– Я понимаю, только совесть меня очень мучает.

– Относительно совести можешь быть спокойна: он быВолодю и так убил. Сама говорила, что это единственный свидетель, который могего с Мариной хоть как-то связать. Ведь наверняка, если бы милиция сфотографией Марины по дому прошлась, кто-то из соседей ее обязательно бы узнал.Так что, он заранее все обдумал, только Володин звонок дело ускорил.

– А как же он его, ну, в ванну?

– Ну, пришел поздно, ключ у него наверняка еще одинбыл, свой, открыл тихонько дверь, Володя уже спал, наверное, он его подушкойпридушил, потом в ванну положил и воду пустил, тот и захлебнулся. Илипо-другому, но результат тот же.

– Какой ужас, Саша, как ты можешь так спокойно об этомговорить!

– Это я к тому говорю, чтобы ты наконец поняла всюсерьезность ситуации и перестала играть в Шерлока Холмса!

– Господи, зачем, ну зачем он это сделал? Неужелинельзя было как-нибудь с Маринкой договориться?

– Мы никогда об этом не узнаем. И давай больше не будемвозвращаться к этому вопросу.

Надежда собралась с духом.

– Хорошо, с этим вопросом покончено, давай поговорим о нас.

– Ты же не любишь выяснять отношения?

– С тобой приходится. Саша, прости меня, пожалуйста, затот разговор в воскресенье. Но ты пойми, я так долго жила одна, что мне труднотак сразу перемениться. Гулять, разговаривать – это прекрасно, но…