Игра в обороне - Кендалл Райан

Я глубоко вздыхаю и пристально рассматриваю изумрудное платье: этот бисер на лифе – перебор. Затем поворачиваюсь к Бекке, пытаясь найти слова, которые заставили бы ее понять, что творится у меня в голове, в сердце.

– Бекс, ты единственная среди нас всегда была сексуально позитивной, одобряла женственность, считала любовь женской суперсилой.

Брови ее взмывают. А затем она разражается хохотом.

– Любовь? Серьезно?

– Ладно, извини. Возможно, это немного чересчур. – Я смеюсь. – Но серьезно, Бекка, подумай об этом. Почему я не могу трахаться со всеми и наслаждаться этим? Парни делают это постоянно. – Преуменьшение года. Мой брат и его друзья сделали из секса без обязательств олимпийский вид спорта, и все они – многократные чемпионы в нем. – Я расправляю плечи. – И если кому-то и нужен второй раз, так это мне с Джастином. – По крайней мере, это правда. Мне нужно стереть воспоминания о той ночи и заменить их чем-то приятным. Это не просто желание, это практически жизненная необходимость. Мне это нужно. На этот раз я должна контролировать ситуацию. И мне нужно, чтобы Бекка поняла это.

Бекка обдумывает мои слова где-то минуту, потом испускает долгий вздох.

– Ладно.

– Ладно? – И это все? Теперь она согласна со мной? Что за, мать его, хрень? Мы спорим об этом уже три дня.

Она пожимает плечами.

– Ты права, окей? Если ты можешь относиться к этому объективно, если пообещаешь мне, что это не затронет тебя эмоционально, что ты не…

Я поднимаю руку.

– Я обещаю. Подписываюсь на это только ради оргазмов. Ничего более.

Бекка наконец-то улыбается.

– О, детка, ему стоит постараться, или я пожалуюсь Оуэну, и мы вдвоем надерем ему задницу.

Я вскидываю брови.

– Ты ведь никогда не расскажешь Оуэну. Да? – Мой брат не воспримет такую новость спокойно. Будут кровь и слезы, и да, все будет не хорошо.

– Конечно, нет, – продолжает Бекка, разглядывая красное платье. – Но я надеру Джастину задницу, если он сделает хоть что-то, что расстроит тебя. Я серьезно. Он использовал все свои шансы. Это последний, и как только он выведет тебя из себя, он свое получит, – смотрит она с убийственной серьезностью.

Боже, я люблю ее.

– Заметано. – Я киваю. Мне нравится этот план: у него один шанс, и как только эта игра перестанет меня развлекать, я выбываю.

Бекка улыбается, будто выиграла спор, кивает мне, а затем уходит рассматривать вешалку с платьями. Хоть она и заноза в заднице, я люблю ее и благодарна ей за нашу дружбу и мудрые советы.

– О, боже мой, вот оно, – вскрикивает Бекка, показывая мне вешалку. На ней – изящное бледно-розовое платье с глубоким вырезом спереди и сзади.

Выглядит роскошно. Невинно, но сексуально. Мой стиль.

И стоит оно четыреста долларов, но я убеждаю себя разориться.

– Идеально. Я беру его.

Элиза

Сегодня тут собрались все. Оуэн, вся команда, тренер Брайант, несколько игроков, которых я не узнаю без формы, Бекка, я, ну и самое отвлекающее – Джастин.

Он одет в отлично сшитый черный смокинг, накрахмаленную белую рубашку и выглядит настолько сексуально привлекательным, что за три секунды мог бы разморозить целый каток. Мы приехали сюда вместе, на лимузине. Я сидела между Беккой и Оуэном, но когда Джастин сел напротив, мысли мои метнулись в шестнадцать направлений разом, и сердце забилось так сильно, что я испугалась, как бы все в лимузине не услышали этот стук. Потребовалась вся мощь джедайской силы, чтобы заставить себя не пялиться на него всю дорогу, и, судя по тому, как горели его глаза, он оценил мое платье.

Оказавшись в просторном бальном зале, мы обошли его по кругу, приветствуя остальных гостей. Я быстро выпила два бокала шампанского и приняла предложение Джастина потанцевать. Никогда раньше не танцевала с ним, но джаз-бэнд из семи музыкантов вдохновлял, и оказалось, что Джастин танцует гораздо лучше, чем я могла себе представить. Кто знает, может, многолетняя игра в хоккей придала ему такую грациозность.

Он невинно кладет руки мне на талию, а я касаюсь пальцами лацканов его пиджака. Прошло уже десять дней с того поцелуя, и между нами гудит острое сексуальное напряжение, однако мы должны вести себя так, будто мы просто друзья, так что танец – это максимум того, что мы можем себе позволить.

Под его левым глазом виднеется темнеющее пятно от синяка, и у меня возникает странное желание поцеловать его туда. Мои губы дергаются от этого тайного желания.

– В чем дело? – спрашивает он, удивляясь.

Я качаю головой. Он слишком проницателен.

– Ничего. Не важно.

– Скажи мне. – Голос у него ровный и уверенный, чего нельзя сказать обо мне.

– Это суперстранно… но я хотела поцеловать твой синяк, чтобы тебе стало лучше.

Он пристально смотрит на меня, его темно-синие глаза полны эмоций.

– С глазом у меня все в порядке, но я могу представить, куда еще ты могла бы меня целовать.

Я вскидываю бровь.

– Неужели?

Он качает головой, посмеиваясь.

– У меня будут неприятности из-за тебя.

Смотрю ему в глаза.

– Какие же?

Он притягивает меня ближе, пользуясь танцем.

– Потому что, если у меня вдруг встанет, пока я буду танцевать с тобой, Оуэн надерет мне задницу. На льду у меня было больше драк, чем я могу сосчитать, но я никогда не дрался в смокинге.

Я не могу сдержать сорвавшийся с губ смешок.

Его брови взлетают.

– Считаешь, это смешно, а?

Он прижимается бедрами сильнее, и смех умирает на моих губах. На самом деле мне тут же становится нечем дышать. Потому что, черт подери, он не шутил насчет эрекции. Под молнией брюк чувствуется стальной стержень, а ведь мы танцевали на совсем невинном расстоянии, способном осчастливить разве что парня из старших классов школы. Я улыбаюсь ему, чувствуя себя дерзкой.

– Привет, большой мальчик.

Он мрачно усмехается, его глаза горят.

– Не стоит.

– Это хоккейная клюшка или ты просто рад меня видеть? – поддразниваю я.

– Элиза, – предупреждает он напряженным голосом.

Я никогда не чувствовала себя такой могущественной и желанной. Он хочет меня. Этот сексуальный, богоподобный мужчина хочет меня. Это чувство быстро вызывает привыкание.

Его пальцы скользят по обнаженной коже моей спины, замирая на пояснице. В момент, как я собираюсь спросить его, когда мы сможем ускользнуть отсюда, мое внимание привлекает приближающийся к нам Оуэн. Джастин невинно сдвигает ладонь повыше и отодвигается на пару дюймов. Я сразу же раздражаюсь.