Моя и точка! - Алекс Чер

Ия молча подвинула ноги, укрытые одеялом.

— Это тебе.

Он сел и положил на край кровати редкой красоты букет, когда Ия его так и не взяла.

Её любимая студия флор-дизайна. Безумно дорогая. Но такого изящества букеты из пудровых пионовидных роз умели составлять только они. Французские розы в крупных бутонах, с нежнейшим ароматом карамельного шиповника, были её самыми любимыми.

— Прости меня, — выдохнул он и поднял на Ию глаза. — За все те глупости, что я тебе наговорил. За все жестокие и несправедливые слова, что произнёс. За то, что был так зол и не пришёл сразу. Малыш, — он положил на её свою руку. Тёплую, мягкую, такую знакомую, родную руку. И сжал. — Прости.

Ия выдержала её всего секунду, а затем убрала свою.

А как же хотелось остаться. Теплом в его ладонях. Светом в его любимых глазах. Этими мелкими каплями дождя в его волосах, что так красиво празднично блестели в свете включённого над головой светильника. Коснуться пальцами поджившей ранки на губе. Обвить руками шею. Вдохнуть его запах и забыть… Всё забыть.

И будь между ними только его жестокость. Будь в памяти только его слова и молчание. Стой перед глазами только его презрительно искривлённый рот и звучи в ушах только злой смех, с которым он назвал её побитой собакой, ведь Ия забыла бы.

Уткнулась в его сильную шею, назвала дураком и простила.

Но между ними теперь было куда больше простой ссоры.

Хоть это он теперь выглядел побитой собакой, а если точнее, то мокрой побитой собакой, и смотрел так, словно ещё чуть-чуть и он заплачет.

Но Ия не могла. И покачала головой.

— Ия! — сполз он вниз и встал на колени перед кроватью. — Пожалуйста! Да, я идиот, дебил, кретин! Называй как хочешь, я даже не буду спорить, — мученически выдохнул он. — Скотина, что разучился ценить то, за что другие душу бы продали. Урод, оскорбивший, унизивший женщину, ради которой живу. Но, клянусь, я люблю тебя. Всё ещё люблю! Прости меня!

Ия закрыла лицо руками, чтобы не расплакаться. От отчаяния.

И прикусила губу, чтобы не сказать правду. Кому, зачем она сейчас была нужна эта беспощадная реальность: как бы она ни хотела, уже никогда не будет как прежде. И это она всё разрушила. Она. Не он.

— Я прощаю тебя, Марат, — кивнула она, так и не убирая рук от лица. — Прощаю. Но уже ничего не исправишь.

— Да нет же, малыш. Всё хорошо. У нас всё хорошо, — подвинул он к себе её ноги, обнял и лёг на них. — Я наконец, получил этот дурацкий кредит, что довёл меня до полной невменяемости. Но каким бы я ни был дегенератом, честное слово, я ещё не совсем пропащий. Дай мне шанс. И мы всё начнём заново.

— Ты получил кредит? — вытерла Ия слёзы, которые всё равно текли.

— Да, да, — Марат поднял голову и часто-часто закивал. — Совсем не оттуда, откуда ждал, представляешь? Когда я чуть не совершил самую большую глупость в своей жизни из-за него.

— Глупость? — удивилась она и пригладила взлохмаченные волосы мужа. — Что ты знаешь о глупостях?

— Многое, — поймал он её руку, поцеловал, прижал к щеке. И повернулся на звук шагов из коридора.

Приглушённый детский шёпот. Дрожание свечи на стенах.

Ия даже испугаться не успела, когда в комнату вошли девчонки, торжественно держа перед собой: одна — поднос с едой, а другая — столик для кровати.

— Твой ужин, родная, — встал Марат.

Помог установить складные ножки на расправленное одеяло и поставил перед Ией поднос, на котором мерцала зажжённая свеча и в тонкой вазочке, словно виновато опустив голову, стоял тугой бутон всё той же французской розы.

— Ника, принеси ещё вазу для цветов, — переложил Марат на подоконник букет.

— Я же одна всё это не съем, — рассматривала Ия гамбургеры, порезанные на четыре части, и ломтики картошки, заботливо выложенные из картонных коробочек на тарелки. — Я надеюсь, вы мне поможете? — подмигнула Аринке.

— Прости, что столько калорий, — улыбнулся Марат, засовывая в вазу цветы. — Не ЗОЖ и ПП. К чёрту уже всё это правильное питание и здоровый образ жизни. Сегодня уходим в отрыв! — он подсел к Ие на кровать и обнял её одной рукой. — Девчонки, а не махнуть ли нам на пару неделек на море?

— Да! — хором отозвались дочери, за обе щёки уплетая картошку фри.

— Дорогая? — повернулся он к Ие. — А мы с тобой отметим? Я заказал столик в «Пэркорсо».

Их любимый итальянский ресторан. Тоскливо заныло в груди. И призраки былого безмятежного счастья и пылкой нежной страсти, что связывали их с этим рестораном заметались по стенам бликами камина, у которого они брали столик, и хрипловатым голосом певицы, что пела про оттепель.

— Это после поездки на море или до? — заинтересованно посмотрела на мужа Ия.

Марат засмеялся.

— Это на послезавтра. А куда полетим, выбирай сама.

— Турция, Греция, Кипр? — привычно перечислила Ия из «недорого».

— Да ну, брось! Мальдивы, Канары, Сейшелы, — прижал её к себе муж и слегка встряхнул, давая понять, что всё в порядке. Норм. Супер. Как всегда.

— А я хочу в Хорватию, — с набитым ртом заявила Арина.

— Куда? — переспросил Марат.

Но словно желая, чтобы Ия очнулась, а не погружалась с это тёплое болото привычной жизни, совместных планов, на которые больше не имела права, порывом ветра с такой силой распахнуло окно, что створкой столкнуло вазу с подоконника и под оглушительный хлопок двери, она разлетелась на осколки.

Ника от страха взвизгнула. Аринка перестала жевать. Ия вздрогнула… и пришла в себя. Но первым отреагировал Марат.

— Я уберу, уберу! — зависнув на одной ноге над жалобно распластавшемся в луже букетом, он плотно закрыл окно и, отряхнув букет, принялся собирать осколки, словно ничего и не случилось. — А Хорватия — это где?

— Это где мы с бабушкой и дедушкой были, — пояснила Ника.

— А ещё там живёт Марко, — снова принялась жевать Аринка.

— Марк? — встал Марат с осколками вазы в руках. — А где он, кстати? Что-то я его искал и не нашёл.

— Зачем? Искал? — тревожно сверлила его взглядом Ия.

— Да там ворота надо укрепить, — ответил он, не глядя на неё. — А то их вывернуло ветром. Пойду выкину, — и уже от двери спросил: — Вино принесу? Будешь?

— Нет, — покачала она головой.

— Да, брось! Отметим.

— Что, Марат?

— Как что? Сделку, — удивился он. — Не каждый день мне дают миллион долларов. Можно сказать, просто так. То есть, под смешные проценты.

— Я посмотрю, какие будут варианты, — провожая Ию до двери, сказал адвокат, сутулый седой дядечка, похожий то ли на старого еврея, судя по имени Рауль Альбертович, то ли на престарелого Гарри Поттера, судя по сдвинутым на кончик крупного носа круглым очкам. — Исходя из имеющихся документов и ваших уточнений. Но на счёт компании вам лучше проконсультироваться у финансового эксперта, который бы просчитал все возможные риски и последствия раздела имущества.