Нежна и опасна - Таня Володина

Он Жанны пахло алкоголем, я отвернулась.

— А от меня что тебе нужно?

— Деньги, моя недогадливая шлюшка! Ты можешь купить у меня этот листочек, — она помахала ксерокопией, — или я опубликую его в своем блоге. Многим будет интересно, с кем связался самый желанный холостяк Питера. Вот уж они поржут.

— Сколько?

— По тысяче за каждого мужика — итого двенадцать тысяч.

— Чего?!

— Ну не рублей же, — она улыбалась, как акула, — холодно и плотоядно. — Двенадцать тысяч евро — и никто не узнает, что ты проститутка. Сможешь спрятать этот листочек в своем пустом лифчике.

Я машинально прикрыла вырез на блузке.

У меня было время подумать о ситуации, пока я ехала к Гостиному Двору.

— Жанна, — тихо, но уверенно сказала я, — Кирилл знает, кто я. Некоторые его друзья — тоже. В наше время жить с проституткой, у которой ты был двенадцатым по счету, — не такой уж позор.

Я немного переиначила слова Кирилла, которые он говорил при первой встрече.

— А его сестра знает? Эта благочестивая старая дева, на которой никто не хочет жениться, несмотря на ее деньги? А папенька-депутат? Вот уж вони будет, когда он узнает, что сын снова связался с шалавой! Ему и первой-то хватило, еле пережили.

Это она про Лену?

Жанна долила в чашку из фляги. Учитывая, что кофе оставалось на донышке, напиток выглядел чистым алкоголем. Виски? Коньяк? Пойло какое-то.

Мне не хотелось сдаваться. Если она опубликует свой гадкий блог — будет неприятно, но не смертельно. Придется объясниться с Машей — но я ее уже не боялась и не стеснялась. Этой женщине я доверяла как никому прежде. А отец Кирилла наверняка читал протоколы моих допросов. Там черным по белому было написано, что я узнала Зою не потому, что мы жили в одном дворе и ходили в одну школу.

— Знаешь, я рискну, — сказала я. — Тем более у меня нет двенадцати тысяч евро.

Конечно, они у меня были — те пять тысяч, которые я получила от Молчанова за мнимое утопление в Карелии, и накопления на депозите. Но это были последние деньги.

— Я так и знала! Ты глупа как пробка! Думаешь, проблема только в номере двенадцатом? — она ткнула пальцем в надпись «Кохан. мл.» — А остальные мужики тебя не волнуют? Например, Сашка Гар, хозяин металлоломного бизнеса и, по досадному совпадению, коллега Кирилла. Женат, трое детей. Я, кстати, знакома с его женой — очень нервная и ревнивая особа. Не дай бог, в психушку загремит или что-нибудь вытворит. Один раз она уже устроила шухер — вены резала, идиотка. Ей показалось, что муж слишком долго смотрел на стриптизершу в ночном клубе.

— Я не знала…

— «Я не зна-а-ала», — проблеяла Жанна. — А Хаст? Ты думаешь, никто не знает питерского Хаста? Владелец помоечных магазинов, где все по три рубля. Председатель фонда «Счастливый выбор». Заботится о юных матерях-одиночках, а сам потрахивает мелкую шлюху, которая выглядит на пятнадцать лет. Это ничего?

— Жанна, я не отвечаю за них, — единственное, что я смогла выдавить.

Я понятия не имела, чем занимался Хаст, и сколько детей у Саши Гара. Да и не мое это дело. Мое дело — ноги раздвигать.

— Но самое вкусное и самое жирное, — продолжала Жанна, — это клиент под номером два. Юр-Георг с седьмого этажа МИДа. А где у нас МИД? В Москве! А кто там у них на седьмом этаже? Ба! Там только одна приемная — Юрия Георгиевича… — и она назвала его фамилию. — Значит, выступаем с докладами в ООН, а потом на берегу Финского залива позволяем себе шалости с девочками по вызову. Представь, как на эту информацию накинутся западные издания и наши оппозиционеры. Такая ржака! Скандал выше неба и выше Аллаха!

Она была пьяна.

— Это не он. У тебя нет доказательств.

Она снова нырнула в потертую сумку из крокодиловой кожи и выудила мобильный телефон. Открыла фотографию и показала мне, не выпуская из рук:

— Смотри, что прислал мне мой коллега, — молодой, подающий надежды папарацци по кличке Куй с винтом.

Из калитки, ведущей на дачу Юрия Георгиевича выходила парочка: мужчина в летнем льняном костюме и девушка в коротком кружевном платье. Фотограф поймал момент, когда мужчина обнял спутницу, а она повернула к нему голову, словно слушая, что он говорит. В ее ухе отчетливо виднелась серьга с эмалевым диском.

Я вспомнила, какой холодной она была, когда прикасалась к шее.

Жанна перелистнула. Вторая фотография — серьга крупным планом. Качество съемки было феноменальным. В памяти тут же всплыл прыщавый парнишка с объективом толщиной с мою ногу. Он тусовался на презентации рядом с Жанной. Это, наверное, и был Куй с винтом.

— Ирисы Клода Моне, — завистливо сказала Жанна. — У нас эта лимитка не продавалась, только в Штатах. Чем ты его очаровала? Научи, а? Я тоже хочу такие серьги.

И она показала третью фотографию: я в платье с воланом через одно плечо, под руку с Кириллом, а в ушах у меня те же серьги. Они замечательно подходили к синему платью в стиле пятидесятых…

Я ощутила, как кровь отлила от лица. Эти фотографии — серьезный компромат на Юрия Георгиевича. Он всегда соблюдал осторожность, встречаясь со мной, но в то утро расслабился. Сказал: «Если нас увидят, притворимся, что ты моя внучка». Но теперь, когда у Жанны есть доказательства, что я работала в эскорте, шутка с внучкой не пройдет.

Может, стоило обратиться к Олегу?

Нет, Жанна наверняка подстраховалась. Даже если ее задержат, блог опубликуется автоматически, или Куй с винтом поможет.

— Чего задумалась? — спросила Жанна. — Как по мужикам скакать, так это мы умеем, а как отвечать за свои поступки — так сразу в кусты? Ты вообще голову включала, когда решила стать проституткой? Ты подумала, сколько горя можешь принести людям? Сколько семей разрушить, скольким женщинам жизнь испортить?

— Разве я отвечаю за измены мужчин? Они сами меня вызывают, я не прошу их об этом!

Ее губы презрительно искривились:

— Ты соучастница преступления. Ты отвечаешь за свою часть этой мерзости — за соблазнение мужчин, за разжигание похоти, за развращение общества в целом!

Вот уж не думала, что она такая пуританка. Или ее спьяну понесло?

— Хорошо, Жанна, я поняла. Это я виновата, что мужчины изменяют своим женам.

— Да, ты! — она перевернула фляжку и высосала последние капли. Люди, сидящие за соседним столиком, оглянулись на нас с неприятием. Буфетчица тоже косо посмотрела. — Эрик любил меня, мы собирались пожениться, я не верю, что он мог на тебя запасть, это ты его соблазнила, дрянь малолетняя…

Эрик, значит.

Долговязый рыжий швед Эрик Линдхольм в очках и с веснушками на руках. Он пятнадцать лет прожил в России, но так и не избавился от акцента. Любил водку, борщ, блины с красной икрой и русских девочек. Я встречалась с ним раз пять или семь, но он не считался моим персональным клиентом, потому что с другими девочками он тоже встречался. Я слышала от кого-то, что он собирался жениться, — не исключено, что он сам мне сказал. Но я не предполагала, что его избранницей станет вечно молодая и пьяная Жанна.