Кровные узы, или История одной ошибки - Диана Чемберлен

В команде Бена была одна девочка, побывавшая в ожоговом центре, и ее родители настаивали, чтобы мы провели соревнования. «Дети нуждаются в них, – сказала ее мать. – Они нуждаются в возвращении к обычной жизни». Они уговорили Бена, и мне пришлось согласиться.

Раздался свисток, и дети рванулись вперед, яростно колотя по воде руками. Обычно такие действия вызывали смех зрителей, но или сегодня было меньше смешливых, или я не слышала смех из-за тумана в голове. Я криками подбадривала своих малышей, не особенно вдумываясь в то, что кричу.

Я все-таки провела эти соревнования, причем мои дети проиграли все заплывы, но мне было все равно. Я обняла каждое холодное мокрое тельце, когда они вылезли из воды, и сказала, что они были великолепны. Какое счастье, что все уже закончилось. Натянув шорты поверх купального костюма, я направилась к трибунам и, заметив там маму, подошла к ней и села рядом.

– Ты так хорошо обращаешься с детьми, – сказала она. – Приятно смотреть.

– Спасибо.

Я стала искать глазами Энди. В команде он был гораздо меньше своих ровесников, поэтому я сразу нашла его. Он быстро говорил что-то двум мальчикам, которые почти не обращали на него внимания. Я увидела, как Бен положил руку на плечо Энди и повел его к краю бассейна.

Ожоги на руке Энди почти зажили. Я смотрела на него, стоящего в строю вместе с другими школьниками. Возможно, я испытывала бы жалость к нему, если бы не знала о его прекрасных способностях. Его маленький рост всегда вводил в заблуждение другие команды. Но это были девяносто фунтов мускулов. У него была астма, но, поскольку он перед соревнованиями воспользовался ингалятором, никто не заметил этого. Я смотрела на него, стоящего у края бассейна, пригнувшегося и готового вырваться вперед, как черт из табакерки. Бен называл его секретным оружием своей команды. Я улыбнулась, глядя, как Энди вытянулся в ожидании свистка. Рядом напряженно смотрела соревнования моя мама. Мы обе затаили дыхание.

Свист длился почти секунду, но Энди, казалось, устремился вперед после первой наносекунды. Он летел как пуля, выпущенная из ружья. В воде его руки и ноги работали как отлаженный механизм. Мне всегда казалось, что он обладал более острым слухом, чем другие дети, и слышал начало свиста раньше, чем они. Мама рассказала мне о рефлексе Моро, о том, что его имеют маленькие дети, но с возрастом он исчезает. Однако дети с внутриутробным алкогольным синдромом иногда сохраняют его даже в подростковом возрасте. У Энди он имелся до сих пор. И в бассейне этот рефлекс был очень кстати.

Мама со смехом смотрела на состязание, подперев кулаками подбородок. Я не понимала, как она может смеяться, когда прошло так мало времени после пожара. Сама я сомневалась, что смогу когда-нибудь смеяться снова.

– Привет, Мэгс. – На трибуне внезапно появился дядя Маркус.

Он протиснулся на место между мной и отцом одного мальчика из команды Бена.

– Привет. – Я подвинулась к маме, чтобы освободить ему место. – Не знала, что ты здесь.

– Просто решил зайти. К сожалению, я не видел старта твоей команды. Как они выступили?

– Как обычно.

– Похоже, и Энди обрел привычную форму. – Дядя Маркус посмотрел на дорожку, по которой плыл Энди, на несколько футов обогнав всех остальных. – Привет, Лорел.

– Привет, Маркус, – сказала она, не отводя глаз от Энди, как будто больше ее ничто не интересовало, но я знала, что это не так. Мама всегда немного странно вела себя с дядей Маркусом. Довольно холодно. Всегда коротко отвечала ему, как будто он ее утомлял. Однажды я спросила ее об этом, но она сказала, что это лишь мое воображение и что она ведет себя с ним так же, как и с остальными. Однако это была неправда. Я полагала, что она не могла простить дяде Маркусу, что он выжил после столкновения с китом, а мой отец погиб.

Дядя Маркус всегда был вежлив с ней, делая вид, что не замечает ее поведения. Несколько лет назад я начала думать о том, как хорошо было бы, если бы мама и дядя Маркус поженились. Но она, казалось, совсем не хотела ни с кем встречаться и менее всего со своим деверем. Иногда они вместе с Сарой ходили в кино или в гости, и этим все ограничивалось. Я думала, что она так сильно любила папу, что не могла представить на его месте другого мужчину.

Чем старше я становилась, тем больше думала о том, что у нее в жизни должно быть нечто большее, чем внештатная работа школьной медсестры, ежедневные пробежки трусцой и постоянная работа в качестве мамы Энди. Однажды я сказала ей об этом.

– Кто бы говорил, – возразила она. – Почему ты сама не встречаешься с парнями?

Я ответила, что хочу сосредоточиться на учебе и что у меня еще будет возможность найти парня в колледже. И вообще старалась пресекать разговоры на эту тему. Чем меньше, тем лучше. Если бы мама следила за моими оценками и знала, насколько сильно они ухудшились в этом году, то, вероятно, кое-что бы просекла. Иногда хорошо иметь мать, которая обращает внимание только на одного из своих детей.

Состязание перешло в финальную стадию, и я встала вместе со всеми зрителями. В первом ряду около бассейна я заметила Дон Рейнольдс. В команде пловцов не было ее детей, она пришла сюда только для того, чтобы увидеть Бена. Я проследила за направлением ее взгляда. Бен был одет в оранжевые бермуды с экзотическим рисунком. Голая грудь с черным пушком. Слегка располнел, но хорошо виден рельеф мускулатуры под загорелой кожей.

– Вперед, «Пираты»! – кричала Дон, держа у рта микрофон, хотя даже не смотрела на плывущих детей. Она была так неестественна, что я почувствовала неловкость.

А что, если взять и подойти к ней после соревнований? Я могу спросить ее, как идут дела с фондом, чем можно помочь. Я знала, что мама вложила в этот фонд три тысячи долларов, а я – пятьсот из тех денег, которые откладывала про запас, хотя маме сказала, что дала только сотню. Энди снял тридцать долларов со своего банковского счета. Но денег все равно было недостаточно. Мне хотелось сделать что-то большее.

Состязания подходили к концу. Энди плыл впереди всех, чего и следовало ожидать. Секретное оружие.

– Давай, Энди! – пронзительно крикнула я.

Мама подняла в воздух сжатые в кулаки руки, ожидая победного финиша, а дядя Маркус издал пронзительный свист.

Энди коснулся рукой бортика, и трибуны взорвались аплодисментами, как было два дня назад в Доме собраний, но братишка повернулся и продолжил плыть с той же невероятной скоростью. Мама рассмеялась, а я застонала. Он никогда не понимал того, что заплыв окончен. Тогда Бен наклонился над водой, схватил его своими длинными руками и вытащил из бассейна. Я слышала, как он прокричал в лицо Энди: «Ты выиграл!» и что-то еще вроде: «Теперь можешь остановиться».

Мы снова сели. Энди отправился к своей скамейке и, увидев нас, улыбнулся и помахал руками.

Дядя Маркус снова наклонился вперед:

– У нас кое-что есть для тебя, Лорел.

Мама с усилием взглянула на него: