Шаг в неизвестность - Берта Эллвуд

Пора от слов перейти к делу, подумал он.

— Так лучше! — сказал он, одобрительно посмотрев на ее милое личико. Он взглянул на часы. — Проголодалась? — Ральф непринужденно обнял ее и повел в сторону вестибюля к лифту.

Ее губы стали влажными, чувствительными, как будто он поцеловал ее. Все, что он делал с ней, было так волнующе и эротично, думала она, краснея.

Хотя то, что Ральф только что сделал, означало лишь, что ему не нравятся ярко накрашенные женщины. Она всегда думала, что оранжевая помада придает ее лицу яркость и выразительность, которыми, как она считала, ее обделила природа.

Когда они вышли из отеля, Ральф направился к стального цвета лимузину. Преодолев смущение, Дороти спросила:

— Зачем нанимать другую машину, если есть своя?

Посадив ее в машину, Ральф сел рядом на заднее сиденье. Он дал водителю несколько указаний относительно их маршрута, затем вальяжно откинулся на спинку сиденья и посмотрел на Дороти.

— Я не люблю водить машину в Оттаве, — сказал он, в то время как лимузин медленно выезжал на проезжую часть. — Это занимает все внимание, а сегодня я хочу уделять его только тебе.

От этих слов у Дороти все внутри затрепетало. Затрепетало так же сильно, как и от близости с ним в эту минуту. Их ноги соприкасались, она чувствовала тепло его тела. Брюки плотно обтягивали его бедра, и ей легко было представить их обнаженными, какими она видела их в ту ночь: горячими, упругими, покрытыми ворсом темных волос. От этого, слишком живого воспоминания, ее кинуло в жар. Она нервно сглотнула и отвернулась, чтобы Ральф не увидел, как ярко пылают ее щеки. Со стороны могло показаться, что она внимательно рассматривает столичные улицы, но на самом деле Дороти ничего не видела. Перед глазами стоял Ральф, крепко сжимающий ее в руках и покрывающий поцелуями. Она не заметила, как машина остановилась, и вернулась к реальности, только когда Ральф распахнул перед ней дверь.

Выйдя на улицу, Дороти оглянулась. Они заехали на какую-то тихую улочку вдали от шумных проспектов. Казалось, жизнь здесь текла по другим законам. Люди никуда не спешили, а медленно прогуливались по тротуарам. Изредка в конце улицы появлялись машины, но все они сворачивали куда-то вправо, не успевая разрезать тишину ревом своих моторов.

Напротив находилось маленькое кафе, на двери которого был вывешен список предлагаемых закусок и напитков. Дороти почувствовала себя на удивление легко. В уголках ее губ заиграла улыбка. Если она отгонит от себя грешные мысли о Ральфе, то день, пожалуй, будет не таким тяжелым, каким она представляла его с утра, лежа в постели в номере отеля.

Ральф сегодня был намного оживленнее и приветливее, чем вчера. Он взял ее за руку и повел через дорогу, в то время как их лимузин неслышно тронулся и вскоре исчез, свернув на главную улицу. Дороти удивленно посмотрела на Ральфа.

— Он вернется через час, — пояснил он, улыбнувшись, и обнял ее за плечи. — Ты не возражаешь, если мы здесь перекусим? Выглядит не очень впечатляюще, но кормят здесь вкусно, хоть и просто.

Кафе, возможно, выглядело не слишком презентабельно для Ральфа Аттенборо, но Дороти оно казалось великолепным. Домашняя атмосфера, ароматный запах кофе и бекона, пластмассовые стулья вокруг круглых столов, крупный, бодрый мужчина в белом фартуке, видимо, хозяин, — все здесь казалось ей очаровательным. Увидев их, мужчина, радостно улыбаясь, пошел им навстречу. Он поприветствовал Ральфа, как старого знакомого, и, посадив их за столик в самом центре зала, удалился.

Дороти была на седьмом небе от счастья. Ральф привез ее сюда не потому, что такому богатому и красивому мужчине, как он, было стыдно появляться с ней в более дорогом месте. Он не был снобом. Раз хозяин знал его, значит, Ральф не впервые здесь. Наверное, он частенько захаживал сюда во время своих командировок в Оттаву. Ей было хорошо в этом маленьком, гостеприимном заведении. Приятные запахи раздразнили ее аппетит, и она с нетерпением ждала заказа.

Поданный им традиционный канадский завтрак оказался таким вкусным и таким сытным, что у Дороти даже не осталось места для хлеба с мармеладом, который им принесли позже. Ральф, чтобы не обижать хозяина, съел эти аппетитные кусочки хлеба за нее. С удовольствием доев последний кусочек бекона, Дороти откинулась на спинку стула и потянулась за кошельком.

— Я заплачу за себя, — предложила она.

— Не обижай меня, дорогая. — Это было сказано тихо, но так твердо, что даже его излюбленное обращение «дорогая», всегда заставляющее Дороти таять, не смягчило жесткости его тона.

Непринужденность их разговора улетучилась в ту же секунду. Еще минуту назад они болтали о том и о сем. Он описывал ей дом его матери, фонтан во внутреннем дворике, фруктовые деревья ее усадьбы. Он обещал показать ей оранжерею, устроенную там лично им. Дороти сгорала от нетерпения.

И вдруг все это растворилось где-то в воздухе и исчезло. Остались только четыре хлестких слова. Дороти казалось, что она выглядит смешно и нелепо.

Ральф вытер руку о салфетку.

— Машина приедет через несколько минут, — сказала он.

— А куда мы поедем? — спросила она смущенно.

— За покупками. Я говорил, тебе надо купить одежду. — Он потянулся к внутреннему карману пиджака, достал оттуда двадцатидолларовую бумажку и засунул ее под небольшой кувшинчик с соусом, сделанный в виде помидора.

— Но мне ничего не нужно. Я не могу себе позволить купить то, что мне не особенно нужно, — пробурчала Дороти, не глядя на Ральфа.

— Ты, может быть, и не можешь, — ответил он. — А я могу. Сделай мне одолжение.

— Нет. — Дороти уперлась, как баран. Она не позволит ему покупать для нее одежду. Это будет неправильно. Ее пульс, должно быть, насчитывал 120 ударов в минуту. — Что ты хочешь? — выпалила она. — Заплатить мне?

Она читала о таких мужчинах. Они заводили себе любовниц, а в конце оплачивали их услуги дорогим подарком — драгоценным ожерельем или новой машиной. Только она была девушкой на одну ночь, поэтому от нее можно было откупиться тряпьем.

— Не надо. — Он нежно провел пальцем по ее щеке. — Да, я чувствую себя виноватым, — сказал он тихо. — Ничто не уменьшит моей вины. Но, поверь, мое единственное желание — одеть тебя красиво, чтобы одежда соответствовала твоей внешности. Поэтому я спрашиваю тебя снова, сделаешь мне одолжение?

Дороти не сомневалась в его искренности. Она светилась в его глазах, звучала в нежном голосе. Девушка закусила нижнюю губу и опустила глаза. Вопреки всем своим принципам, она опять уступала этому мужчине, и, наверное, так и будет уступать, пока они будут вместе, потому что, любя его до беспамятства, она была готова сделать все, чтобы угодить ему. Не отрывая глаз от пола, в тщетной попытке скрыть от него, насколько безнадежно она влюблена, Дороти кивнула.

— Вот и хорошо. — Он обезоруживающе улыбнулся, помогая ей встать. Надо иметь особый талант так улыбаться, подумала Дороти, окончательно сдаваясь. — Пообещай мне еще одно — расслабиться и получать удовольствие?