Каприз Фортуны - Хеди Уилфер

Джералд вел машину уверенно, как искусный всадник, пришпоривающий коня там, где неопытный обязательно притормозил бы. Мануэлле было приятно сидеть рядом с ним и чувствовать себя в полной безопасности, что случалось не часто, когда она не знала водителя.

— Боюсь, что на этой жалкой колымаге дорога займет больше времени, чем я предполагал, — сообщил он, выехав на основную трассу. — Непонятно, как она справится с горным шоссе.

Мануэлла улыбнулась. Хоть Джералд и поругивал машину, но делал это не раздраженным тоном, а скорее принимая свершившееся как неизбежное и соглашаясь терпеть. Она поняла, что он умеет справляться с эмоциями и контролировать себя в неприятной ситуации.

И еще Мануэлла быстро осознала, что время, проведенное с Джералдом, — какое блаженство, просто сидеть рядом с ним в машине и ехать куда глаза глядят! — вершина наслаждения. Никогда еще она не была такой счастливой…

Как он и предсказывал, компактный автомобильчик карабкался по шоссе вверх, постанывая и покряхтывая, но Мануэлла настолько увлеклась пейзажем и своим спутником, что не обращала внимания.

Потрясенная до глубины своей артистической души величественным зрелищем, один раз она даже схватила его за рукав и воскликнула:

— Да посмотри же скорее! Может ли быть что-нибудь более впечатляющее?

— Да, великолепный вид, — согласился Джералд и чуть насмешливо добавил: — Но ты, наверное, не видела Большого Каньона.

— Ах, ты… — Мануэлла скорчила гримасу и показала язык, но потом вдруг поймала себя на мысли, что чувствует себя с ним так легко и уверенно, словно они всю жизнь знакомы, и глаза ее затуманились.

Откуда-то из подсознания всплыло выражение «родная душа». Да разве не об этом мечтает каждый нормальный человек — иметь рядом другого человека, особенного, свою вторую половинку, с которым пройдешь по жизни рука об руку до самой смерти?

Она чуть вздрогнула.

— Замерзла? — удивился Джералд и протянул руку, чтобы закрыть окно, в которое врывался прохладный ветерок.

Мануэлла покачала головой, но испытала странное удовольствие, что он не сразу поверил ей, а сначала внимательно оглядел ее. Она так давно привыкла заботиться о себе, что было необыкновенно приятно оказаться объектом чьего-то искреннего беспокойства о ее удобствах.

— Посмотри по карте, нам еще далеко ехать? — попросил Джералд, с беспокойством прислушиваясь к надсадному вою двигателя.

Мануэлла тут же развернула карту. В не меньшей степени ей приятно было и то, что он относится к ней, как к равному партнеру в их совместном приключении, несмотря на то что несколько секунд назад показал, что считает ее нуждающейся в его заботе и защите.

— До места, о котором ты говорил, не больше тридцати километров, — ответила она.

— В таком случае нам лучше остановиться и перекусить прямо сейчас. Неизвестно, сколько еще мы будем ползти такими темпами. Какой тут ближайший поселок?

— Что-то вроде Бильтона. Если верить карте, то до него километров пять. Не думаю, что там найдется хороший ресторан. Есть еще городок чуть подальше… — Она помолчала, потом предложила: — Почему бы нам не остановиться там и не купить продуктов, а поесть, когда приедем на место? — Он бросил на нее немного удивленный взгляд, и Мануэлла тут же пошла на попятный: — Да я просто предложила. Ты говорил, что в доме никто не живет, вот я и подумала, что мы смогли бы сэкономить время. Но если ты предпочитаешь ресторан…

— Нет-нет, мне нравится твоя идея, — немедленно заверил ее Джералд.

— Что ж, в таком случае городок уже скоро покажется, — отозвалась она.

Он вел машину, поглядывал на Мануэллу, погруженную в изучение карты, водящую по ней пальцем и беззвучно шевелящую губами, и думал, что, наверное, еще никогда в жизни так не наслаждался женским обществом. Дома, в Штатах, любая из красоток, с которыми он время от времени встречался, немедленно упала бы в обморок или закатила истерику, пригласи он ее куда-нибудь, кроме самого модного и дорогого ресторана, словно все они умирали с голоду и думать не могли ни о чем другом. Но стоило только оказаться там, и интерес к еде немедленно пропадал.

Красотки были озабочены тем, чтобы продемонстрировать свои наряды, постоянно подкрашивать и без того вызывающе алый, как у клоуна, рот и в это время разглядывать других посетителей. Потом непременно надо было надуть только что намалеванные губы и заявить, что она не может, ну просто никак не может пить ничего, кроме самого дорогого шампанского. Да, любая из них делала все это и многое другое, но только не ела. Никогда! О, как хорошо были ему знакомы все эти капризные куклы!

Впрочем, это не значило, что в меню не будет выбрано опять же самое дорогое блюдо, которое сразу по прибытии будет отодвинуто в сторону с протестами по поводу избытка калорий и разговорами о необходимости следить за фигурой. Больше всего в жизни Джералд ненавидел выбрасывать еду. Рассказы деда о его юности, когда он мог обеспечить семье не больше фунта мяса в неделю, были ему памятны и до сих пор.

Но Мануэлла ничем не напоминала этих испорченных светских кукол, с которыми он встречался. Вчера вечером и сегодня утром она поела с настоящим аппетитом. И делала это, на его взгляд, много сексуальнее, чем дамочки, небрежно поигрывающие диетическим листиком зелени.

К тому же женщина со здоровым отношением к еде должна обладать таким же аппетитом и к другим чувственным удовольствиям жизни, разве нет?

Он понял, что его мысли снова приняли опасное направление.

— По-моему, городок вон за тем поворотом, — предупредила его Мануэлла.

Джералд кивнул и мысленно выругался, что так скоро. Пока ему было не совсем удобно выйти из машины…

— Ты накупил еды на целый взвод солдат, — смеялась Мануэлла, возвращаясь в его сопровождении к машине. Оба несли большие пакеты с продуктами.

Он взял два длинных французских батона с хрустящей корочкой, еще теплых, какой-то местный сыр, маслины, фрукты, холодное нарезанное мясо, немного паштета и даже бутылку местного красного вина. Не забыл и о минеральной воде. Словно готовился к королевскому пиру!

Но Джералд Каннингем был не королем, а миллиардером. Потому-то, наверное, и посмотрел на нее так странно, когда она предложила купить еды и перекусить на месте.

— Что-то не так? — спросил Джералд, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Она не подозревала, что он наблюдал за ней.

В его голосе было столько искреннего беспокойства и заботы, что она замерла посередине пустынной улочки.

— Мануэлла!

Джералд напряженно посмотрел на нее, потом поднял руку, отвел с раскрасневшегося лица заблудившуюся темную прядь и заправил за ухо, заставив молодую женщину задрожать с головы до пят от неожиданного прикосновения.

Очень нежно Джералд погладил рукой ее лицо, длинную шею, ласково провел большим пальцем за ухом. Судя по его взгляду, он хотел успокоить ее, но действие оказалось прямо противоположным. Тело Мануэллы загорелось огнем, и она немедленно задрожала сильнее.