Танго дьявола - Эрве Жюбер

— Хочу задать идиотский вопрос, — проронил молодой человек.

— Без церемоний, — подбодрила его Роберта.

— У майора не было семьи?

Ему было непривычно говорить о покойнике, глядя на урну с его прахом.

— Похоже, нет, — ответила колдунья. — Его завещание лежит в министерстве. Он назначил меня единственной наследницей. Я была поражена.

— У меня еще один идиотский вопрос.

— Мы обратились в слух.

— Из чего состоит его наследство? Быть может, это нескромно…

— Нет, нет. У майора был небольшой домик вблизи Дворца правосудия. Прекрасная библиотека. И некоторые сбережения, которые я намереваюсь пожертвовать на благотворительные дела Безопасности.

— Домик? — воскликнул молодой человек. — С садом?

— С садом.

Хотя его родители принадлежали к Клубу Состоятельных, Мартино жил в мансардной комнатушке, до смешного крохотной. Он из гордости или глупости считал честью не зависеть от них в финансовом плане. Домик с садом в Базеле был для многих кусочком Эдема.

— Как дела с расследованием? — спросил охочий до сплетен хозяин таверны.

— Как дела с брошюрой? — подхватила Роберта, обратившись к Мартино. — Что нового под солнцем?

Молодой человек объяснил Штруддлю, как обстояли дела с поверхностными ветрами, как он составил график их появления на все дни вплоть до смерти майора. На следующий день после трагедии всех вызвали к Фулду, и каждый отчитывался отдельно. Мартино сообщил министру о брошюре. Фулд отдал приказ немедленно отправиться в Архивы и забрать ценный документ. Увы, судьба ополчилась против следователя.

Прежде всего его автомобиль отказался заводиться. Трамваи застряли из-за того, что один из них сошел с рельсов. А когда он добрался до Дворца правосудия, здание было окружено пожарными. В Архивах Безопасности бушевал пожар.

— Вы так ее и не нашли? — переспросил Штруддль. Молодой человек обреченно пожал плечами.

— Я видел Марселена. Архивы в момент начала пожара были закрыты.

— Зная о часах его работы, удивляться нечему, — саркастически заметила Роберта.

— Он помнил о ней. Но успел только оприходовать ее, занести в картотеку и поставить на место.

— Вот невезуха! — воскликнул Штруддль.

— Упущенный шанс, — философски заметила Роберта. — Вы возвращались в лабораторию?

— Конечно. Но наверху никого не было. Ее закрыли официально. Из-за дождя.

— К счастью, со смертью майора убийства прекратились, — подвел итог Штруддль.

— Вы правы, вот уже неделю никаких новых трупов, — добавил Мартино. — Никаких таинственных несчастных случаев.

— Фулд в частной беседе заявил, что Грубер смертельно ранил существо, и оно прервало свои деяния, — подхватила Моргенстерн. — Я уверена, что Барон продолжает убивать, но мы пока не обнаружили трупы. — Она повернулась к Роземонду, который не проронил ни слова после окончания церемонии. — Что вы об этом думаете?

— Полагаю, вы, моя милая, настроены не очень оптимистично, — нехотя ответил он.

— Наверное, из-за отвратительной погоды.

— Его бездействие не означает, что чудовище умерло, — согласился Штруддль.

— Меня больше волнует бездействие метчиков, — подхватил Мартино. — А говорили, что они никогда не ошибаются…

Фрида прервала их беседу, принеся два блюда — жаренные на сливочном масле шкварки и бульон, издававший аромат мадеры. Она поставила кастрюльки рядом с урной.

— Ах! Эстрамадурский суп! Чудо из чудес.

Их щеки раскраснелись только от запаха бульона. Мартино сиял ярче маяка Южной Точки. Нос Роберты можно было бы разглядеть и в кромешной тьме. Суп был съеден в религиозном молчании. Тем более что в центре стола высилась погребальная урна.

— Хорошо, — промычал молодой человек, вытирая тарелку куском деревенского хлеба.

Штруддль встал и принес бутылку вина без этикетки.

— Последний урожай Фламеля, — сообщил он, наполняя бокалы.

Роберта нашла, что вино лучше, чем предыдущее, но слишком молодое, на ее взгляд. В нем не хватало чуть-чуть вкуса клюквы.

— Крепкое вино. Может, слишком отдает XVI веком, — сообщил Роземонд, чье мнение историка было дорого владельцу таверны. — Но вы близки к цели. Сделайте букет его тоньше, и ваши гости окажутся в Средневековье.

— Вот оно, настоящее творение сажи! — рявкнул Штруддль, разглядывая осадок на стенках бокала. — Мне надо подготовиться к открытию улицы Парижа… Попробую состарить его с помощью Эфира.

Фрида убрала со стола и принесла второе. Мощный запах паприки разогнал остатки паров мадеры.

— Спасибо, племяшка. Лук, сливочное масло, томаты, сосиски, сладкий перец, яйца. Рецепт мне сообщил цыган из Исторического квартала. Он называл блюдо лечо.

В задней комнате зазвенели вилки и ножи. Потом возобновился разговор о Бароне и его возможной сущности.

— Вопрос не в том, чтобы узнать, кто он и на кого походит, — заявила Роберта, вытирая губы краем салфетки, — а в том, что он есть на самом деле. Нам надо понять, кого мы пытаемся идентифицировать. Многообразное существо, сочетание тени и тумана, которое выдерживает огонь…

— Это не может быть астральный близнец? — предположил Мартино, еще помнивший о «Кадрили».

— Слишком просто, — ответила колдунья.

— Смог рождал Джека… А если он обрел форму? — смело предложил Штруддль.

— Это мог быть и воплощенный кошмар, — добавила Роберта. — Нет, нет и нет. Барон существует. Оберон точно знал это.

— Не может это быть кто-то из нашей Семьи? — спросил Эльзеар у Роберты.

— Все что угодно. Словесный портрет, которым мы располагаем, невероятно расплывчат. Мы плаваем в тумане в простом и фигуральном смысле.

— Конечно, но мы знаем примеры существ, могущих менять облик и растворяться, стоит щелкнуть пальцами, — вмешался в разговор Роземонд.

Профессор истории любил загадки и предложил одну из них. Каждый задумался, пытаясь ее разгадать.

— Факир? — предложил Штруддль. — Они способны на феноменальные выкрутасы. Я видел одного в Мондораме…

— Нет, — прервал его Роземонд. — Менее экзотичный. Более близкий к нам.

Все задумались вновь. И опять первым заговорил Штруддль:

— Есть маг, который появляется и исчезает, когда захочет. Он же великий карманник? Нет? — Роземонд молча смотрел на него. — Ладно. Тем хуже.

— Вы действительно никого не подозреваете? — спросил он, понимая, что все, в том числе и Роберта, были в затруднении.