История Византийской империи. Эпоха смут - Федор Успенский

Религиозная борьба нисколько не утихала после изложенных событий. Примирительная политика императоров, объясняемая желанием сохранить в единении с православием отделившийся монофизитский Восток, не привела к ожидаемой цели. С течением времени, вследствие сделанных арабами завоеваний в областях, отторгшихся от церковного единения с Константинополем, утратилась и самая основа для примирительных проектов и уступок, почему в 680 г. при царе Константине Погонате на VI Вселенском соборе вопрос о двух энергиях и волях во Христе решен был без отношения к «Изложению» и «Типу».

Наиболее существенным выразителем политических планов Константа служит то, что последнюю часть своего царствования он провел не в Константинополе, а на Западе, частью в Афинах, частью в Южной Италии, именно в Сиракузах. Не в первый и не в последний раз у царей из дома Ираклия являлась мысль перенести столицу в другое место. Несомненно, в течение VII в. еще возможно было колебание по отношению к этнографическим основам, на каких будет строиться империя. Может быть, что угрожавшая опасность от арабов внушала совершенно основательную мысль перенести столицу из Константинополя, для которого в особенности становилось опасным одновременное движение на него из Европы и Азии, и для безопасности которого морские походы арабов на Средиземном море представляли большую опасность. Может быть, сознавалось глубокое значение для Восточной империи ее итальянских владений, и настояла надобность сделать попытку освободить Италию от лангобардов. Так или иначе, чтобы понять попытку Константа перенести свое пребывание на Запад и чтобы объяснить почти шестилетнее проживание его в Сиракузах, необходимо войти в подробное рассмотрение византийско-итальянских отношений в VII в., чем займемся в следующей главе.

Насильственная смерть Константа в Сиракузах в 668 г. показала, что вокруг него было много недовольства и что в сопровождавшей его армии была тенденция отложиться и избрать своего царя. Выдвинувшийся при этом совершенно неизвестный Мизизий армянского происхождения был, по всей вероятности, подставным лицом, т. к. по усмирении военного бунта кара постигла некоторых лиц с более громкими именами, Юстиниана и Германа; последний был впоследствии патриархом.

Старший сын Константа, Константин IV, получивший прозвание Погонат (668–685), вслед за известиями о событиях в Сиракузах немедленно отправился с флотом в Сицилию и при помощи войска, доставленного ему экзархом из Италии, скоро потушил бунт в Сиракузах и предал смерти как самозванца Мизизия, так и других причастных к движению. Говорят, что при отправлении в экспедицию он был безбородым, а возвратился с густыми на щеках волосами, откуда и произошло данное ему прозвище Погонат. В высшей степени трудно характеризовать деятельность Константина IV, и это не потому, чтобы его время было бесцветным и не представляло выдающихся событий; напротив, внутри и вне империи совершается процесс громадной исторической важности, подготовляющий полный переворот политических отношений империи столько же на Востоке, как и на Западе.

Именно при преемниках Ираклия на Востоке почти незаметно для современников выросла громадная политическая и военная сила, проникнутая духом религиозной пропаганды, которая с неудержимой силой распространяла в исконных областях империи быстрые завоевания и отнимала у византийского императора провинцию за провинцией. В занимающую нас эпоху никто не мог сказать, как далеко пойдут арабские завоевания и каким путем можно спасти ближайшие к Константинополю области, в особенности принимая в соображение то обстоятельство, что арабы вырвали у Византии долго никем у нее не оспариваемое морское могущество на Средиземном море. Излагая историю преемников Ираклия, при которых происходило распространение власти арабов на счет империи, мы не могли касаться арабского вопроса, разве только мимоходом, чтобы изложить его в особой главе со всеми подробностями, каких требует существо предмета.

С другой стороны, арабско-мусульманский вопрос, затронувший самые основы существования империи, уже сам по себе отразился многообразными влияниями на административном строе и социальном положении населения Византийского государства. Нужно помнить, что во все времена Восточная империя черпала свои материальные средства и военные силы из восточных провинций. Арабы своими завоеваниями и, главным образом, своими ежегодными набегами на плодородные области Малой Азии лишили империю ее жизненного нерва, вырвали у нее самые населенные и обработанные области, из которых она собирала людей и хлебные запасы. Чтобы восстановить нарушенное на Востоке положение дел, необходима была экстренная мера, которая в одно и то же время обеспечила бы малоазийские провинции от враждебных набегов и, с другой, возвратила им трудовое население и культурные условия жизни. В течение VІІ в. и преимущественно при Константе и его преемниках начинает обнаруживать в империи свое влияние вновь народившаяся административная система, известная под именем фемного устройства, цель которой была именно в том, чтобы урегулировать положение провинций, выведенных из обычных условий жизни столько же арабскими завоеваниями на Востоке, как славянской иммиграцией на Западе. История административных мероприятий, постепенно подготовивших фемную систему, составляет также отличительную черту излагаемой эпохи. Легко понять, что и этот вопрос нуждается в особом внимании и не может быть изложен мимоходом. Принимая во внимание вышесказанное, характеристика деятельности внуков и правнуков Ираклия, если их не ставить в соприкосновение с главнейшими фактами эпохи, будет всегда неполна.

Переходим к истории Константина IV. У него было два брата, Тиверий и Ираклий, которые, по-видимому, желали разделять власть вместе с Константином, и один из которых, во всяком случае, должен был принять на себя регентство, пока старший брат был в Италии. Весьма любопытно, что в ближайшее время за провозглашением Константина в Константинополе начался военный бунт. Часть войска, находившегося в Азии, вступила в Хрисополь и требовала, чтобы братья императора были коронованы и чтобы на троне была царственная троица в соответствии с небесной Троицей. Но военное движение было потушено со страшной жестокостью. Вожди движения поплатились жизнью, а братья опозорены членовредительством (вырвана часть носа).

Главные события времени Константина IV с точки зрения политической и церковной истории суть: а) война с арабами, которые дошли до самого Константинополя и подвергли его продолжительной осаде; б) разрешение продолжительных церковных споров на шестом Вселенском соборе в 680 г. Независимо от того не прекращались попытки правительства установить более правильные и благоприятные для империи отношения к славянам. Во всех этих событиях Константин заявляет себя чертами мужественного и энергичного характера и правильным пониманием потребностей государства. Арабское движение в первые годы Константина усилилось до такой степени, что в течение семи лет с 672 г. арабский флот ежегодно входил в Дарданеллы и подвергал Константинополь тесной осаде с моря. Нельзя, конечно, отрицать значения за этими морскими набегами, начинавшимися весной и продолжавшимися до осени каждый год. Зимняя стоянка неприятельских кораблей была в Кизике, и империя не находила достаточных средств вытеснить арабов и освободить столицу от такого опасного соседства. Но едва ли можно приписывать этим набегам такое широкое, даже мировое значение, как это сделал Папарригопуло[58], и сопоставлять деятельность Константина IV с заслугами Карла Мартелла. Прежде всего ясно, что это не была осада в тесном смысле, т. к. не видно, чтобы арабы делали высадку и облагали столицу с суши и с моря, как это было сделано персами и аварами в 626 г. или как будет повторено теми же арабами при Льве Исавре в 717 г.