Снежинки на твоих губах - Барбара Уоллес

– Немного, – ответила она, попивая чай. – Я думала, что тошнота пройдет, но она накатывает снова и снова.

– Вас часто тошнит. – Макс испытал непреодолимое желание защитить ее. – Разве это нормально?

– Я читала, что это в порядке вещей.

– Может быть, вам проконсультироваться у врача?

Арианна прижала руку к животу:

– Я бы сходила к врачу, но я не могу показывать свой паспорт. Вероятно, меня могут осмотреть в неотложке…

– Я найду вам врача, который не будет задавать лишних вопросов.

– Правда?

– Конечно. – Потому что она особенная, а ему суждено ее опекать. – Теперь я предлагаю бросить этот гангстерский фильм и поискать танцующих эльфов.

Арианна улыбнулась:

– Звучит заманчиво.

Макс наклонился, чтобы взять телевизионный пульт со столика. Их взгляды встретились, когда Макс отклонился назад. Губы Арианны блестели. Ему стало интересно, сможет ли он сидеть на этом диване снова, не думая о мятном чае? Он уже привык к его аромату. Мята, хвоя и ванильное печенье. К его горлу опять поступил ком.

– Еще раз спасибо за елку, – прошептал Макс.

– И вам спасибо за все, – прошептала в ответ Арианна.

Сжимая в руке пульт дистанционного управления, Макс взмолился, чтобы Маноло Тутуола оценил подарок, который преподносит ему судьба.

– Вам не надо идти со мной, – произнесла Арианна несколько дней спустя.

– Я должен пойти, если вы не хотите лишних расспросов. Я не знаю, что именно сказала Кэрол своим сотрудникам.

– А что вы сообщили Кэрол? – Арианна остановилась, чтобы поправить шарф, а потом вышла в дверь, которую Макс для нее придерживал. Ноябрьская сырость сменилась морозом, от которого у всех ньюйоркцев порозовели щеки.

Привратник у дома сердечно поздоровался с ними и поднял руку, чтобы вызвать такси. Макс отмахнулся от его услуги. Арианна уже сказала, что хочет прогуляться, несмотря на холод. Она слишком долго просидела дома, ей требовалось подышать свежим воздухом.

– Минимум информации, – ответил Макс. – Я намекнул ей, что вы находитесь здесь незаконно.

– Понятно. – Они направились к знакомому врачу Макса, которая согласилась осмотреть Арианну, не задавая лишних вопросов.

– Она вам понравится, – продолжал он. – Она умная и очень внимательная к своим пациентам.

Арианна подумала, что Кэрол наверняка влюблена в Макса, если согласилась на полную конфиденциальность.

– Но она рискует, да? – поинтересовалась Арианна. – Разве она не нарушает правила?

– Кэрол не говорила об этом. Хотя я думаю, что она помогла бы мне в любом случае. – Макс одарил Арианну ослепительной улыбкой. – Я умею убеждать.

Кто бы сомневался! Арианна не желала вдаваться в подробности. Ее затошнило при мысли о том, как Макс очаровывает врача.

Странно, что она испытывает к нему собственнические чувства. У Макса были любовницы до ее появления, и они у него будут после того, как Арианна уедет домой. Тем не менее ей было не по себе, когда она представила, как Макс сидит на диване в своей квартире с другой женщиной или пьет с ней чай на кухне.

Арианна понимала, что не следует усложнять себе жизнь.

– Вы уверены, что хотите идти пешком? – поинтересовался Макс. – До кабинета Кэрол пятнадцать кварталов.

– Я уверена. Мне нужно подышать свежим воздухом. И потом, мы сможем полюбоваться на рождественские украшения. – Арианна указала на витрину с искусственными снежинками. – Может быть, мы купим еще игрушек для вашей елки.

– Мне нравится, как она украшена.

Макс так сказал два дня назад. Покупка елки для Макса была спонтанным решением Арианны. Заметив, как продавец выгружает елки из грузовика, Арианна поняла, что в квартире Макса не хватает рождественской атмосферы.

У нее сложилось ощущение, что она многого о нем не знает. Он иначе улыбался, когда смотрел на нее, и его глаза вспыхивали ярче. Она не забудет, как он выглядит сейчас, с покрасневшими щеками и красивыми волосами, которые треплет ветер. Густая прядь упала ему на лоб. Он напоминал мальчишку, которым был когда-то очень давно.

Да, Арианна, несомненно, будет долго помнить Макса.

Она приложила свой шарф к глазам:

– От ветра у меня слезятся глаза.

– Просто он дует в лицо. Вам нужно поднять шарф…

Вот если бы Макс обнял ее за плечи, Арианна не боялась бы ветра. После их поцелуя он ни разу не прикоснулся к ней. В ту ночь, когда они смотрели телевизор, Арианна думала, что Макс дотронется до нее, но он вел себя как джентльмен. Он прилагал немало усилий, чтобы избежать с ней физического контакта.

Макс держал данное обещание.

Но Арианне хотелось отмахнуться от здравого смысла, прижаться к нему и положить голову ему на грудь.

– Скоро пойдет снег, – заметил Макс, отвлекая Арианну от размышлений.

– Снег?

– Да. Вы не слушали радио сегодня утром? Обещали, что в городе выпадет от пяти до восьми сантиметров снега.

– В самом деле? – Арианна сразу повеселела, подумав о белых пушистых сугробах. – В Коринтии редко выпадает снег, и он сразу тает. Он лежит только на вершине горы Корньер. Манхэттену повезло.

Макс рассмеялся:

– Не говорите так, пока не узнаете мнение ньюйоркцев. Не очень приятно, когда снег идет в середине января и по две недели не видно солнца.

– Но зато у них будет снежное Рождество. Мне бы понравилось.

– Вы можете остаться на Рождество в Нью-Йорке, – сказал Макс.

– Возможно, я так и сделаю.

Разговор Макса и Арианны нельзя было назвать серьезным. Макс просто поддерживал различные темы, а Арианна… Она будет откладывать решение, разглядывая заснеженный город из пентхауса Макса.

– Вы скучаете по Коринтии? – спросил он.

Забавный вопрос. Всего неделю назад Арианна желала оказаться дома, в теплой постели и ждать прихода слуги с чаем.

– Немного, – ответила она. – Я очень люблю свою страну. И я скучаю по своей семье. По отцу… и все, пожалуй.

Макс то ли кашлянул, то ли фыркнул. Он решил, что в последней фразе она намекает на Маноло.

– Я не скучаю по дипломатическим ужинам, которые устраивает отец.

– Они так ужасны? – спросил Макс.

– Верно. Вы можете себе представить, что весь вечер вам приходится выслушивать людей, которые рассказывают о себе? Я никогда не скажу об этом отцу, но иногда мне хотелось заболеть, чтобы не встречать очередного самодовольного болтуна.

– Почему вы не сказали отцу, что вы так ненавидите светские рауты?